Актриса дубляжа Ольга Зубкова

В новом, свежем, горячем, почти уже весеннем выпуске подкаста «Про озвучку» один из самых узнаваемых киноголосов нашего времени – Ольга Зубкова! – Поговорили о смехе сквозь слезы при озвучивании ролей (пригодится начинающим артистам). – Промыли косточки Сергею Бурунову! Выяснили, что такое «плоские голоса» и у кого есть сила голоса, способная «покрыть» со сцены 10-й - 15-й ряд театра. – Узнали, почему не стоит «вылизывать» свое демо озвучки. И как не замечать «белых ниток» при просмотре кино (и что это вообще такое!). – Вспомнили историю, как Ольга чуть не родила (в прямом смысле!) у микрофона. – Похихикали над щекотливыми моментами работы с собственными детьми в озвучивании постельных сцен. + бонус для тех, кто дочитал до этого момента: впервые нами введена общественно-малозначительная рубрика «Скрепы». Ведущий подкаста Петр Сафрошкин.

Подкасты «Про озвучку» от «Рексквер» – самая полная летопись русского дубляжа.

Ведущий подкаста «Про озвучку» Пётр Сафрошкин: Друзья, предвосьмомартовский привет! Это «Рекcквер», подкаст «Про озвучку» и его ведущий, диктор Пётр Сафрошкин.

Знаете, если бы у меня был хвост, то от его виляния спокойно можно было бы запитать Балашиху или два Сыктывкара, потому что такая радость меня переполняет от сегодняшней гостьи в студии. Я в восторге от этого человека и счастлив просто! Я, наверное, и сам свечусь сейчас от возможности лично с ним пообщаться. У нас в гостях актриса дубляжа Ольга Зубкова!

Гость, Ольга Зубкова: Здравствуйте, Петя! Здравствуйте, все наши зрители, которые сейчас наверняка нас смотрят. Ну, до 23 февраля дойдём, а там и 8 марта не за горами.

Густо vs пусто: как сейчас с работой?

Пётр: В нашем подкасте мы беседуем с людьми, которые задают профессиональный тон в звуковой индустрии. И чтобы коротенечко так объяснить, кто такая Ольга Зубкова тем, кто в этом нуждается, я скажу, что это официальный голос в России Кейт Бланшетт и Анджелины Джоли. Во многих фильмах её голосом также говорят: Мишель Пфайффер, Шарлиз Терон, Шэрон Стоун, Холли Берри, Сигурни Уивер, Сандра Буллок и Джулианна Мур. Знаете, мне надо отойти от такого списка! Дико-дико переволновался! Ольга, как сейчас с работой? Начнём с грустного.

Ольга: Ну почему же с грустного? Совсем не грустно. Да, немножечко переориентировались. Но если бы не сложившаяся ситуация, вряд ли бы кто-то из нас с вами знал дорамы, мы бы увидели турецкие сериалы. Нас же всегда кормила Бразилия, Индия, про Турцию мы особо-то и не знали.

Пётр: А она нас кормила? По-моему, где-то там в конце 90-х – начале нулевых, а потом как-то перестала.

Ольга: Ну да, бывало. Я писала Бразилию (Примечание «Рексквер»: бразильские сериалы») ещё в 2003-м- 4-м году, где-то так, по-моему. Должна вам признаться, многое изменилось, не изменилось только качество работы, вот тут надо отдать должное. Да, у кого-то работы стало меньше. Да, у кого-то стало её чуть побольше, вполне возможно, потому что, как и прежде, стали котироваться голоса, мы их называем универсальные, когда актриса может озвучить и маленького мальчика, и тётю, и бабушку…

Пётр: И собаку.

Ольга: И собаку, всё, что угодно. Немножечко молодым наверняка было тяжело первое время, первые несколько месяцев, потому что объёмы работы упали, и тот, кто в этой сфере начал только-только первые шаги делать, да, естественно, их немножечко подзабыли. Основная, скажем так, работа упала на тех артистов, которые уже давно, которые качественно, быстро всё делают.

Пётр: Вспоминается поговорка: пока толстый сохнет, тощий сдохнет.

Ольга: Да. Ну сейчас всё налаживается, нам помогают наши друзья из дружественных стран, скажем так.

Пётр: А вот на кого сейчас в основном переориентировались? Например, белорусское кино, существует ли оно в принципе, нет смысла дублировать, да?

Ольга: Ну да. Нет, у нас идут опять-таки и голливудские фильмы. Я не буду затрагивать вопрос, откуда они к нам попадают.

Пётр: Да, главное, что поступают.

Ольга: Я не знаю, я не буду придумывать, через какие там руки, через Казахстан, может быть, Узбекистан, может быть, Грузию. Но эти фильмы есть.

Ведущий: А мы говорим про голливудские фильмы первой величины или вот которые чуть помельче?

Гость: Первой величины. Они всегда предполагали, что крадут у нас. Мы же подписывали огромные талмуды отказа от всего-всего, включая родственников и квартиры, и машины.

Ведущий: Все права.

Ольга: Да, все боялись, что мы что-то здесь разглашаем. Всё давно украдено у них, воруют там, у них, мы к этому абсолютно не причастны.

Да, сейчас поступают и сериалы, и судя по году выпуска, они не старые, это вот свежее продолжение. Да, какие-то сериалы уходят на каникулы, как мы это называем. Они выходят одна серия в неделю, потом затишье, как было у них перед Рождеством, с 25 января все как-то так, кто-то до апреля, кто-то до мая. Они в это время ещё снимаются, и потом они попадают всё равно к нам. Остались все сайты, которые показывают фильмы с хорошей озвучкой. И у человека есть возможность выбрать просмотр этого фильма или этого сериала в том озвучивании, которое ему приятно, которое не выбивается с молодыми голосами никакими. Даже YouTube, иногда поглядываю фильмы, хочется что-то посмотреть, и я понимаю, что на второй-третьей минуте я не могу это слушать. Понятно, что наверняка в большинстве своём это не артисты, это люди, которые по дружбе кому-то: «Слушай, так хочется кино озвучить. Давай возьмём и на два голоса сделаем». Невозможно слушать, невозможно!

Ведущий: Два голоса – это ещё такое высокобюджетное кино в этом жанре, я бы сказал.

Ольга Зубкова: Да-да! Так что я не скажу, что прям вот так всё рухнуло. Да, очень тяжело было, я так думаю, первые несколько месяцев большим компаниям.

Ведущий: Которые занимаются озвучанием.

Ольга: Которые занимались, да, дубляжом. И как они выживали в это время… Страшно, если ты руководитель, на тебе огромное количество сотрудников, того же самого оборудования и аренда того помещения, в котором ты находишься, это ведь колоссальные деньги. И когда у тебя весь процесс налажен, ты знаешь, что ты будешь озвучивать 3-4 фильма для кинотеатров в месяц, ну пусть даже пять или два, но это шло по накатанной, и вдруг так раз, в одночасье, и всё пропало.

О камбэке западного кино

Пётр Сафрошкин: Но они выжили и слава Богу! Очень рады и поставим свечку за их здоровье. В мае прошлого года, то есть это примерно полгода назад, вы в одном из интервью дали такой прогноз: примерно полгода, и западное кино вернётся в Россию, да, очень тихо-тихо, без каких-то громких объявлений, но вернётся. Вот как вы сейчас это видите, это уже произошло, вот то, о чём вы сказали?

Гость: Нет.

Ведущий: Это пока ещё какие-то просачивающиеся сами по себе?

Ольга: Это не произошло. Мы честны, мы бы могли наверняка в кинотеатрах показывать эти пиратские фильмы, каким-то образом вывезенные оттуда, но никто из кинотеатров так не поступает. Мы перед ними честны. Нет у нас ваших фильмов, хорошо, мы подождём. Когда я сказала про полгода, кто-то из друзей меня поправил: «Оля, годик». Думаю: ну хорошо, годик. Конечно, наладится, всё наладится, я в этом уверена, я просто убеждена. Не бывает такого. Даже по каким-то обрывкам новостей уже слышно, что компании начинают разворачиваться в нашу сторону. Они понимают весь бред и абсурдность происходящего и начинают уже разворачиваться, потому что потерять колоссальное количество зрителей в России, потерять огромное количество денег от сборов, это надо было быть просто жутко напуганными. Их напугали, они предприняли попытки как-то себя проявить в этой ситуации. Они понимают, что хватит уже, уже заигрались, уже надо разворачиваться.

О Бэтмене и о других «официальных» озвучках

Пётр: Скажите, а вот «Бэтмен», это один из недавних фильмов, в котором вы проявились. Я не знаю, как он сюда попал, не буду спрашивать. А как он озвучивался? То есть это делала какая-то официальная компания?

Гость: Я есть в «Бэтмене»?

Ведущий: По крайней мере, согласно «Кинопоиску», да.

Ольга Зубкова: Интересно.

Пётр: Который с Робертом Паттинсоном.

Ольга: Интересно. Я знаю, что коллеги мои «Тора» ездили озвучивать в Казахстан.

Пётр: О как!

Ольга Зубкова: Я могу путать, либо Казахстан это был, либо в Казань они ездили. Может быть, в Казани были. Причём ролик с «Тором», который я услышала в интернете, мне просто фанаты прислали: «Послушайте, что это». Да, они говорят на русском языке, но я не могла унять хохот, потому что на экране увидела жуткого, страшного героя, просто он там ну злой-злой-злой, вот вредный-вредный-вредный, и при этом молодой человек, его озвучивающий, что-то там пытался донести своим голосочком. Это было очень смешно!

Взяли они Ваню Жаркова на Тора, голос как бы закреплён. И я в этом ролике слышу, вот интересно, главного героя они подобрали хорошего. Мне фанаты пишут: «Это же наш Ваня, он озвучивал Тора». Потом собралась команда, поехала туда и озвучила на русский язык. Товарищи из Грузии тоже сказали, что мы можем озвучить, но хотелось бы посмотреть, как та же Галадриэль или Анджелина Джоли будет звучать с лёгким акцентом. Пока не слышала, не видела.

Творческая география: Орел-Ростов-на-Дону-Тула-Москва

Ведущий: Давайте воспользуемся машиной времени, отмотаем сильно назад. Вы из Орла, вы родились в Орле?

Гость: Ну родилась.

Ведущий: Ну так значит, номинально.

Ольга: Ну да.

Ведущий: Потом вы переехали в Ростов.

Ольга: Ну не совсем.

Пётр Сафрошкин: Если посмотреть на трекер, который замеряет GPS координаты и выстроить маршрут, значит Орёл, Ростовское училище искусств вы окончили, оттуда поехали в Тулу, работать в Тульском драматическом театре. Если выстроить такой маршрут, похоже, что просто человек штаниной за поезд зацепился и вот так вот по России ездит.

Ольга Зубкова: Меня увезли из Орла, когда мне было, по-моему, два года, родители рассказывали. И мы переехали поближе к папиным родным, ближе к Ростову. Папа поехал строить завод Атоммаш в городе Волгодонске. Это была великая стройка, атомное машиностроение.

Пётр: Он инженер, да?

Ольга: Нет, обычный водитель. Я помню эту смешную машину, которая перевозила этот ядерный реактор, у неё маленькая кабинка спереди, потом идёт огромная платформа и маленькая кабинка сзади. И эта машинка двигалась со скоростью, по-моему, 10 километров в час. Папа сидел в кабине, это было так интересно, а вокруг люди суетились и поднимали провода электропередач, потому что она не помещалась никак.

Ведущий: А вы что, где-то рядом стояли с этой машиной?

Ольга: Да шли все вдоль рядышком, конечно.

Ведущий: Это как крестный ход такой!

Ольга: Крестный ход, да. Машина едет и мы. А ехать ей было очень далеко до порта, и я не знаю сколько часов это всё длилось. Ну на первом этапе это было интересно. И там же я училась в школе. А потом чего вдруг, зачем, после восьмого класса сбежала от родителей в Ростов и поступила. Думала: не поступлю, я приеду, закончу 9-10 класс, и всё будет хорошо. Но поступила. Как родители меня отпустили, не знаю. Но я была там под присмотром бабушки, поэтому у них сердце было спокойно. Я бы свою {дочь} в 15 лет в другой город, да ни за что, да никогда!

Ведущий: А вы что, были сорванкой, бунтаркой?

Ольга Зубкова: Нет, хорошая нормальная девочка. Ну я имею ввиду сбежала – это не говорит о том, что я поругалась с родителями и сбежала в другой город. Нет, папа дал мне свой портфель, в котором у меня лежали какие-то мои документики. И я вот с этим портфелем…

Пётр (шутливо): Звуковая карта и микрофон.

Ольга: Да, я с этим портфелем на автобусе, там 4-5 часов до Ростова. Как? Мне не было ещё 16 лет, у меня даже паспорта не было. Как они вообще сообразили меня отправить?! Ну мама, естественно, наверное, нервничала.

Причём родители, пока я училась, ходила в театральную школу у себя в городе, мама сама с разрешения папы подала мои документы в Ростовское училище искусств. То есть я в колхозе, собираем картошку, всё нормально, приезжают родители: «Тебе нужно ехать, мы подали твои документы». Как? Чего вдруг? Почему? Бабушка всё ворчала: «Вот все в роду нормальные люди, а она одна в артистки пошла!» Ну, думаю, ладно, буду такая вот одна ненормальная. Да, так что разброс хороший.

Пётр: Отучились, как потом Тула?

Ольга: Моим руководителем был главный режиссёр Ростовского театра драмы, руководителем курса, учителем. И его пригласили работать в Тулу главным режиссёром. Буквально через месяц мне звонят. Нет, не звонят, ко мне приехали домой и сказали: «Собирайся в Тульский драмтеатр». Я говорю: «Почему вдруг? Чего? Мы же учимся, мне же некогда, мы же учимся. Мне диплом-то надо получать». «Нет-нет, там ставится новый спектакль «Звёзды на утреннем небе».

Про женщин лёгкого поведения, которых в 80-й год выгнали всех из Москвы.

Ведущий: Твоя роль!

Гость: Да. Вот там одна из главных ролей – девочка молодая, работающая в этой сфере не по-своему, в общем, желанию, ну не важно. И я приехала. Мне 17 лет, я приехала в Тулу. Меня встретили, проводили в театр, я сидела заворожённая в зале, смотрела на артистов, которые репетируют. И пока учились мои однокурсники, у меня уже была трудовая книжка, где было написано, что я актриса Тульского театра. Тоже судьба, да.

В какой-то момент что-то такое произошло, что подвинуло меня дальше. Проработав в Туле, познакомившись с будущим мужем, он в какой-то момент мне сказал: «Меня учили так, есть только три театральных города в России: Москва, Москва и Москва. Поехали!» А должна вам сказать, что это был 90-й год. В 89-м в Туле пропали куры, молоко, мясо. И я помню, как мужики продавали на рынке банки с бычками, и кто-то это покупал, потому что не было ничего. И мы приехали в Москву, в никуда, 90-й год, ни прописки, ни жилья, ничего. Куда приехали? Но ехали, должна сказать, не просто вот в пустое место, нас позвал один из актёров Тульского театра, он уже здесь обосновался в Москве. И он делал праздники, 9 мая, 8 марта, ещё что-то, Новый год, и мы работали у него.

Пётр Сафрошкин: Вот что называется в некоторых ваших биографиях: массовик-затейник в публичных программах.

Гость: Да, было такое. Пушкинские чтения в парке где-нибудь там, в роскошном платье. И мы поддерживали себя, он нас поддерживал, то есть он давал нам возможность заработать, нам было на что жить. Я помню, как в какой-то вечер мы обратили внимание с мужем, что нас осталось 16 рублей на хлеб, вот просто 16 рублей на хлеб. А поскольку не было прописки, то у меня не было карты покупателя. Там фотография стояла, такая зелёная штучка, она у меня до сих пор сохранилась, потом уже появилась. И я подходила к магазину и любого человека, который туда входил, бабушку, дядю, тётеньку, я просила купить мне пшена, риса, ещё чего-то. И люди всегда шли навстречу, вот так мы и выживали. Но вот эти 16 рублей на хлеб, оставшиеся на буквально три дня. Но мы знали, что мы через 4 дня получим какую-то денежку. Но вот это было уже как-то так боязно.

Без бумажки ты… Как Зубкову не взяли на работу диктором

Пётр: И тогда вы отправили документы в Останкино, верно? У вас была мечта, и вы хотели работать диктором телевидения?

Ольга Зубкова: Я очень хотела быть диктором на телевидении, очень хотела. Я подала документы, приехала туда. В списках меня не было, естественно.

Пётр: А вообще как это - приехать? То есть там был какой-то кастинг объявлен или туда постоянно можно было податься?

Ольга: Только-только открылся снова дикторский отдел, и они делали набор. И я позвонила туда, чтобы узнать прошла - не прошла. Почему она взяла трубку, я не знаю, Валентина Леонтьева, сказки нам читала всегда с телевизора, если помните.

И она говорит: «Деточка, у тебя среднее специальное образование. Была бы ты директором мясокомбината, но у тебя бы стояло там высшее образование, тебя бы послушали, посмотрели кто ты, какая ты. А так нет, они увидели документы Ростовского училища и всё».

Как же мне стало плохо! Вот тут я поняла, что вот мечта рухнула, жизнь рушится, то, к чему ты стремился, то, что ты, как тебе кажется, умеешь, просто упало. Что делать, надо где-то получать высшее образование. И я пошла в «Щепку», в «Щуку», ещё в какой-то институт. Где-то меня взяли, да, к Соломину я прошла на очное, к Быстрицкой надо было на заочное поступать, тоже не пошла. А к Соломину не пошла – да дура, может быть, и жизнь по-другому бы сложилась, если бы я отучилась. Но у меня за спиной уже были четыре года театрального училища, два года работы в театре хорошем, и я вот представила, что я ещё буду сидеть 4 года с этими студентами. Думаю: да ладно, да провались оно всё, не буду! И буквально через месяц я уже вела программу «Времечко». Просто сама позвонила, меня заставили, и я позвонила сама, они пригласили меня просто посмотреть, послушать, и в тот же самый вечер меня посадили в прямой эфир.

Ведущий: Она тогда только открывалась?

Ольга: Да-да. Поэтому они делали набор дикторов, как-то так случайно, кто-то из друзей позвонил сказал: «Оль, в Останкино требуются дикторы, ведущие. Может попробуешь?»

«Ой, да нет! Да что! Да я не умею! Да как это?!» «Ну как не умеешь? Ты в театре работала. Ты людей боишься, ты выходить боишься? Ну прямой эфир, ну подумаешь, и что - прямой эфир?»

Кстати, по поводу прямого эфира. Сижу однажды, читаю прогноз погоды, уже завершение программы, и… сквозняк! Я читаю этот листик, а вот этот от меня уплывает сквозняком и ложится на пол. И я понимаю, что я этот сейчас дочитаю, а больше читать нечего. И пока я говорю какая температура там-то, там-то и там-то, я вижу краем глаза, как ко мне ползёт режиссер, он ползёт за этой бумажкой, чтобы её мне как-нибудь на стол подать. А это всё-таки прямой эфир, никого не видно. Мы улыбаемся, машем. И тут я вспоминаю, что совершенно случайно именно в этот вечер девочка-редактор распечатала две странички именно того листа, который улетел. И я дочитываю этот, а я не стала его убирать перед программой из пачки, ну просто забыла, и я дочитываю этот и мягко перехожу на тот оставшийся листик. Режиссёр, подползающий, смотрит на меня, держит этот лист, смотрит в него и не понимает, ну я читаю то, что у него сейчас в руках.

Ведущий: Суфлёра нет.

Ольга: Суфлёра нет, да.

Ведущий: Потом было радио, да, после «Времечка». Это «Говорит Москва» и «Юность». Но потом вы начали сниматься в рекламе или уже в то время?

Ольга: Уже в то время.

Ведущий: Значит, озвучивать вы стали сначала рекламу и уже после того, как снимались в ней. А когда захотели попасть в дубляж, вам кто-то из старших коллег, вы так обтекаемо говорили, сказал: «Деточка, лучше не мечтай, сфера такая, учить тебя никто не будет, в общем никак туда не попасть». Вы всё-таки попробовали?

Ольга: Меня услышала дочка нашего режиссёра, Татьяны Ивановны Однорубовой, Аришка. Она услышала, как я читаю рекламу и просто маме своей посоветовала: «Попробуй!» Я приехала.

Ведущий: Вы не просили об этом?

Ольга: Нет, я не просила.

Пётр: Провидение какое-то.

Ольга Зубкова: Да, это опять-таки судьба, случайность. И Татьяна Ивановна меня пригласила на пробы в какой-то сериал, который шёл на телеканале «Россия».

И вот тут, как я всегда говорю, я уже поняла, что терять нечего, мне нужно вывернуться наизнанку. Такой шанс, вот он, вот в руках он у тебя, и ты сейчас всё запорешь? Нет! И голосами девочек, и голосами мальчиков, и голосами бабушек, и голосами тётенек. Я просто вот-вот весь свой потенциал, который у меня был, даже мужским голосом я ей что-то там сказала. И всё, меня утвердили. И я пошла потихонечку работать сначала в закадровом озвучании. И опять-таки судьба, мы поработали с Олей Головановой на каком-то сериале или кино писали, а в это время её, на тот момент, муж, Леонид Белозорович,

(Примечание редакции: Леонид Белозорович - советский и российский актёр и режиссёр кино и дубляжа, сценарист и переводчик) взялся за «Властелина колец». И Оля просто сказала ему: «Попробуй эту девочку». Он меня не знал, он не знал, что я могу, что я не могу, но, может быть, каким-то образом они меня где-то услышали. И вот это было начало дубляжа. Тряслась как осиновый лист, а потом думаю: ну что ты трясёшься, но это же работа, как обычная работа, ты должна сейчас не ударить в грязь лицом, а выполнить то, что от тебя требует режиссёр. Прислушайся к нему, что он хочет. Он уже посмотрел фильм, он уже знает всю картину целиком. Просто иди за его просьбами, проживай это так, как видит он. Не от себя, я, Оля Зубкова, сейчас озвучу всё на свете, а ты должна слушать режиссёра. По-моему, всё получилось, по-моему, это было хорошо.

 

Услышьте меня: как Ольга Зубкова вывернулась наизнанку и оказалась в профессии

Ведущий: Вот вы уже два эпизода описали, когда вы собирались в решительный момент, оставляя за плечами страх и сомнения. Вообще это вам свойственно, вот так вот собираться в нужный момент и выдавать максимум?

Ольга: Не знаю, не знаю. Не так давно мы вели с Севой Кузнецовым концерт, были соведущими на концерте в Кремлёвском Дворце. И я за 30 лет сидения в будке я поняла, что я безумно боюсь людей, я не умею выступать на публику. Просто меня колотило так, я вам передать не могу. Я не спала три ночи, у меня у меня была жуткая депрессия, я боялась выйти на сцену.

Пётр: Чего именно вы боялись?

Ольга: Я так долго училась забывать текст после того, как ты его прочтёшь, меня учили старшие товарищи. По молодости я помнила всё, я помнила какие герои у меня, какие герои у моих коллег. А тут меня научили: прочла – забыла, прочла – забыла. А тут надо было текст знать наизусть. И вот этот страх, что я в какой-то момент могу что-то не так сказать, у меня вылетит слово.

Но Сева был рядом, и даже когда у меня какое-то слово вылетело, я посмотрела на него, вероятно, такими глазами полными страха, он меня тут же подхватил, вот просто тут же подхватил, договорил за меня. Мы ушли за сцену, за кулисы, и он говорит: «Хорошая была импровизация!» Я говорю: «Сева, какая импровизация? Меня колотит, я правда забыла!» Он говорит: «А было так естественно, как будто ты говорила-говорила и потом перевела взгляд на меня, мол, продолжи». Не знаю, вот какой-то страх жуткий. Я говорю, что я у микрофона могу сделать всё, что угодно, я могу всё что угодно озвучить, надеюсь. А вот быть педагогом, быть каким-то, как это, у молодых, новое слово, коуч – не моё, друзья.

Ведущий: Друзья, это подкаст «Про озвучку» на канале студии «Рексквер». У нас в гостях актриса дубляжа Ольга Зубкова. Если вам нравятся наши подкасты, если вы хотите, чтобы они выходили чаще, ставьте лайки, комментируйте, отправляйте их своим друзьям и пишите кого из новых героев вы хотели бы увидеть в следующих выпусках.

Ольга, у нас в подкасте есть постоянная рубрика, она называется «Доска славы Всеволода Борисовича Кузнецова». Ни один выпуск, ни один гость не обходит стороной эту тему, у всех есть какие-то истории, благодарность, какие-то воспоминания, весёлые истории. Но вы открыли эту рубрику раньше, чем я предполагал, поэтому я воспользуюсь. Ваше утверждение на роль Анджелины Джоли произошло, насколько я понимаю, благодаря ему и только ему?

Ольга Зубкова: Сева говорит, что было всё не так. Говорит, что он взял меня на эту роль, только лишь потому что я уже где-то её озвучила. И вполне возможно. Надо будет посмотреть, где-то, может быть, на каких-то сайтах это есть, скорее всего, может быть, «Беовульф», где она была воплощением вот этого зла, был первым. Тогда получается, что меня первую на Джоли утвердила Ярослава Георгиевна Турылёва.

Пётр Сафрошкин: Закрываем рубрику благодарности Всеволоду Борисовичу.

Гость: Потому что Сева говорит, что он где-то уже просто по наводке. Не знаю, кому верить.

Пётр: Распространённая практика известная, что на роли в крупных голливудских фильмах утверждают актёров, которые по частоте тембра, по частотным характеристикам соответствуют голосу актёра, исполнившего роль.

О роли Тети Петуньи (Гарри Поттер)

Гость: То же самое у меня произошло с тётей из «Гарри Поттера».

Пётр: Петуния.

Ольга Зубкова: Да, тётя Петуния. Причём это ролюха-то маленькая, а они почему-то всегда любили делать кастинги вот на такие маленькие рольки. Я пришла, я попала в эту волну, то есть я послушала актрису, попала в эту волну и таким образом была на неё утверждена в первом «Гарри Поттере». Именно так и происходит.

Ведущий: У меня есть выписанные некоторые комментарии из роликов с вашим участием. Я уверен, что вы все их вряд ли читаете, может быть вообще не читаете, а я вот не поленился. Из комментариев: «Настоящий талант - озвучить одного из самых мерзких персонажей во франшизе «Гарри Поттер»!

Но не всегда, не всегда утверждают актёров, которые по тембру голоса соответствуют оригиналу. И таких примеров много и часто они оказываются прямо гениальными. Вот Алексей Колган – Шрек, Ярослава Георгиевна Турылёва, и многие другие.

Ольга: Да, эта ситуация была. И она его отвоевала.

Ведущий: А у вас из ваших ролей есть какие-то яркие примеры, когда ну вот не совпадала по тембру голоса?

Ольга: А всё равно утвердили… Ой, Петя, даже не знаю. Я многим и везде рассказывала эту историю с Мардж Симпсон, когда меня позвали на пробы, я, естественно, пришла пробоваться, услышала её голос, вот это вот что-то непонятное. Чего я там сделала на пробах? В общем, утвердили. Утвердили и после смены, когда уже мы записали фильм, я вышла на улицу и поняла, что я ни слова сказать не могу, у меня настолько зажато всё, горло зажато просто. Когда ты на одном и том же что-то делаешь, у тебя зажимается всё. И я, по-моему, три часа проработала, да, не больше трёх, наверное, я вышла, а я не могу…

Пётр: На что я подписалась!

Ольга: Зачем это я сделала?! Зачем?! Два таких эпизода у меня были. Один - мальчик, на студии «Пифагор» мы писали. Володя Герасимов был режиссёром, позвал на пробы, а кто мальчиков пишет? Естественно, актрисы. Тогда детей ещё не использовали, мы писали сами. И я вот этого мальчика озвучила ему, а оказалось, что их немыслимое количество серий, и он просто не замолкает, он разговаривает с друзьями, с родителями, в школе, ещё где-то. И вот это был, конечно, страшный случай, вот эти два варианта.

Пётр: Мне кажется, это тот случай, когда ты смотришь сценарий и ждёшь как в «Игре престолов»: ну когда же, наконец, его выведут из сценария?!

Ольга: Да! А много ли там ещё осталось? Много! О боже! Ну что делать.

Войти в положение: как справляться с образами Анджелины Джоли, Кейт Бланшетт и других актрис

Пётр Сафрошкин: Расскажите, пожалуйста, про ваше восприятие актрис, с которыми вы работаете. Вот про Джоли вы говорили так: «Джоли много бегает и дышит». Но это, конечно, не всё, что вы о ней говорили, понятно. Как можно описать коротко других актрис основных, с которыми вы работаете? Какое их состояние вы чувствуете, как вы интерпретируете их личность, их стиль?

Ольга: Мы не можем никак говорить о личностях, потому что…

Пётр: Потому что это образы.

Ольга: Да, это образы. И как она справляется с этим образом – вот это интересно. У меня есть очень много фильмов потрясающих с Кейт Бланшетт. Я не скрываю, что я обожаю её.

Ведущий: Один из них, самый сложный, вы говорили, «Золотой век».

Ольга: «Золотой век», да, был сложным, но не таким сложным, как, я забуду сейчас название… Она играет достаточно богатую женщину, привыкшую к роскоши, и в какой-то момент оказывается, что всё это было неправдой, что её муж мошенник, и у неё рухнул мир в одночасье. Мужа сажают, у неё отбирают дом, машину, всё остальное, и она переезжает к своей сестре в маленькую квартирку с оголтелыми детьми.

И вот эта борьба нервная от того, что всё было так радужно и так хорошо, и теперь она вынуждена в этом жить во всём. Она идёт куда-то устраиваться на работу. И там такой нерв, там просто дичайший нерв. И я помню, что в одной из сцен меня даже не стали останавливать, поскольку, вот когда идёшь за ней и ты уже находишься в этом нерве, и ты понимаешь, что по накатанной её состояние уже созвучно с твоим, ну не до психопатии конечно, нужно как-то разграничивать, ты же всё-таки не себя играешь, а играешь эту героиню. Но вот когда совпадают, сливаются ваши нервные состояния, ваши ощущения счастья или горя, и вот идёт на одном дыхании.

Что касается красивой женщины Анджелины Джоли, единственный фильм, в котором проявилась её женственность, это «Подмена», там, где у неё крадут ребёнка. Но не её это была роль, ну не её, совсем! В 20-х годах, наверное, женщины как-то по-другому выглядели. Вот эти большие губы, они давали другой образ совсем.

Ведущий: Не конгруэнтно.

 Плюсуем: об украшательстве ролей (как сделать роль ярче)

Ольга: Бывает, и поддаём немножко, если видишь, что на экране актёр совсем не ту эмоцию выдаёт. Но тут нужно учитывать один момент: чтобы твои эмоции, которые ты выдаёшь за актрису, не перехлестнули всё, что она сыграла. То есть, когда будет нестыковка эмоций голоса с её эмоциональным видом, не срастётся, будет видно, что кто-то кого-то обманывает, кто-то что-то кому-то неправильно сделал. Обязательно всегда мы немножко, ну нехорошее слово привираем, а утрируем, чуть-чуть утрируем.

Ведущий: Плюсуем профессионально.

Ольга: Обязательно. Я говорю и молодым ребятам, и всем: если ты стоишь и ревёшь у микрофона, вот эти вот кузькины слёзки, они совсем никому не нужны. Это вот я, Оля Зубкова, стою, реву, но я играю сейчас её, а она ревёт по-другому, поэтому я убираю свои эмоции на задний план и выдаю то, что, как мне кажется, мне и режиссёру, должно сейчас звучать у неё. Конечно, чуть-чуть утрируем.

Cry me a river: плачут ли актрисы дубляжа на озвучке

Ведущий: Вы весьма эмоциональный человек и сентиментальный, можно сказать?

Ольга: Сентиментальна, эмоциональна.

Пётр Сафрошкин: Бывало ли такое, что по сюжету вам положено там плакать, рыдать, например, и вдруг вы понимаете, что это вас так трогает, что вы сами не можете сдержать слёз и сначала за себя проплакиваете, а потом за актрису?

Гость: Бывало несколько раз такое. И в этот момент режиссёры обязательно дают актрисе паузу: постоять, помолчать. Потому что, когда ревёшь ты сама, у тебя перекрывает горло, и ты уже никакого звука не можешь выпустить. Да, мы останавливаемся, идёт пауза, актриса приходит в себя, и продолжаем работать. Бывало, обязательно. Либо хохочем стоим, ну просто вот заливаешься. Да, твой смех сейчас ей никак не подходит, но остановиться ты не можешь. Высмейся, а потом продолжишь хохотать за эту актрису.

Меткий выстрел: как попасть в героиню вслепую

Ведущий: В голосе слышно любую фальшь гораздо более сильно, ярко, чем видно это в лице, в мимике, в жестах актёра, который играет. Вот с учётом этой особенности дубляжа, как можно озвучивать эти крохотные кружочки, которые часто бывают в голливудских фильмах, или даже полностью всё заблюрено, замазано и ничего нет?

Ольга: Но я столкнулась с этим первый раз, когда мы писали, опять-таки Кейт Бланшетт это была, похождения нашего известного шляпника, скажем, она играла украинскую подполковницу и бегала за хрустальным черепом. И когда нам прислали картинку, а у меня вот такой вот кружочек, и её губ даже там нет, просто её губ там нет. А надо ещё сказать, голливудские представители хотели, чтобы Кейт Бланшетт говорила на украинском языке, и поэтому у меня в наушниках из Киева была актриса, которая говорила мне эту фразу на украинском.

Ведущий: И вы снимали её с уха?

Ольга: И я снимала её с уха и вкладывала Кейт Бланшетт. Потом там поняли, что что-то многовато, никто не поймёт, вроде и не русский, вроде и не украинский, что-то такое странное, и эти фразы были порезаны, где-то там чуть-чуть осталось. «Охороняйте череп!» – там моя кричала, бегала. А так всё перевели на русский язык.

И вот этот вот кружочек, и я понимаю: а как? Ну ладно, я скажу, я произнесу фразу. А тем более это была та сцена, когда они пришли в этот огромный зал, там сидят эти инопланетяне, один из них без черепа, и у неё восторг, и у неё там эмоций куча, она стоит и говорит: «Я хочу всё знать, я хочу всё это увидеть! Дайте мне! Дайте!» И я вот за этим вот кружочком. Но мы прекрасно понимали, что вот в этой сцене кружочек будет здесь, потом они это сведут, смонтируют, пришлют другую картинку, где кружочек будет уже вот здесь, и может быть там куда-то губы попадут. Ну да, это очень смешно. Я говорю опять-таки, люди переживают, что воруют у нас. Не воруют у нас.

Изыйди: почему Ольге достаются демонические образы в играх

Ведущий: Мы с одним из гостей, с Владимиром Аркадьевичем Ерёминым, говорили про инфернальность персонажей. Это вот к нему прям, Аль Пачино и иже с ними, прям вот они такие сильно-сильно демонические. За вами такого замечено не было. Но вдруг я полез в список игр, которые вы озвучили, и увидел: Adria в «Diablo» (Примечание редакции: «Diablo» — культовая компьютерная игра) становится дьяволом. Сначала просто ведьма добродушная, потом становится дьяволом, демоном. Зана в Dark Messiah, достаточно культовой игре, в общем-то демонические персонажи и не только они. Никогда не мог подумать об этом в вашем контексте. Вот почему в играх вдруг так сложилось или просто совпадения какие-то?

Ольга: Если бы я ещё знала, о каких играх вы говорите.

Вдущий: Да, вы не записываете и даже не спрашиваете.

Ольга Зубкова: Если кино я ещё могу вспомнить и с удовольствием, то игры у меня совершенно не откладываются, ну совсем. Ну максимум, что я знаю, это я знаю всё, наверное, про «Тиранду». Дело в том, что чем менее эмоционален актёр, озвучивающий какого-то такого странного персонажа, тем сильнее его голос ложится на этого героя, появляется не то, чтобы доверие или недоверие, появляется уверенность в голосе, и тогда этот персонаж может делать с вами всё, что угодно. Можно обмануть, можно показать сначала, что это маленькая добрая старушка, которая просто любит всех, обожает, но в какой-то момент она становится отнюдь не маленькой доброй старушкой. Доверие в голосе, вот когда голос вызывает доверие, всё складывается.

Ведущий: Ух! До мурашек!

Ольга: До мурашек страшно стало!

Пётр Сафрошкин: Одна слушательница во время какого-то из эфиров вам написала сообщение: «Какие-то ещё 50% успеха фильма зависят от актёров дубляжа?! Да это что такое! Да максимум там 30!» И вас это задело.

Ольга Зубкова: Очень. Это было, наверное, лет 15 назад. Я думаю, она икает каждый раз, сколько я её вспоминаю. Я не возвращалась больше к тем комментариям, они где-то есть в интернете. И это было подписано под чем-то, либо под видео, это просто шли комментарии, и я в какой-то момент увидела и вот эта строчка: «Да какие там 50%? Дай Бог, 30». Ой, как меня заколотило! Думаю: «А тебя поставить часика на три и попросить хотя бы «а» сказать. Просто сказать «а». Сколько у тебя уйдёт на это времени?»

Пётр: Как говорит один из актёров: удиви нас своим талантом, диванный Гомер. Я, как аудиал, хорошо знаю, что для меня дубляж – это 80, наверное, минимум 80%, потому что, если что-то не так с голосами, меня красивая картинка уже не удержит, вот этот диссонанс когнитивный меня будет постоянно жутко раздражать и отвлекать.

Ольга: Это то, о чём мы с вами начали говорить в самом начале программы. Я включаю кино, и я слышу плоские голоса, у неё плоский голос, у него плоский голос, потом подходят третья с плоским голосом. Зацепиться не за что, вот просто бу-бу-бу, бу-бу-бу. Хоть они там могут орать, кричать, играть что-то – бу-бу-бу, бу-бу-бу.

«За дело»: о плоских голосах и таланте озвучивать

Пётр: Давайте покидаем камни, но это больше свойственно такой любительской озвучке подпольной, каким-то домашним студиям. А вот в профессиональном цеху насколько частое явление, когда дубляж откровенно не удался?

Ольга: Ну это очень редкое явление, потому что львиная доля работы ложится на режиссёра, он вместе с ассистентами подбирает голоса на ту или иную роль. Здесь промашки быть не может, просто не может, когда режиссёр знает, что он делает, он знает какой голос на этого артиста подойдёт.

Да, можно сделать пробы, посмотреть кто из них мягче ляжет или наоборот грубее, какой артист в своём голосовом тембре даст возможность этому герою выглядеть ярче или наоборот спрятать что-то. Здесь не может быть промаха, просто не может, режиссёр всегда знает, кого он берёт. И если что-то не получилось, но я даже не могу представить такой ситуации, когда что-то могло не получиться.

А если мы берём конкретно вот этих молодых, неоперившихся, которые учатся сейчас в театральном институте или закончили его год назад, почему-то они думают, что если они получили актёрскую профессию, то всё, бога за бороду поймали, они уже могут озвучивать. А не у всех, а не получается! А потому что вот этот вот среднячок, который в голосе ничего не несёт, вот они в большинстве своём такие. И ещё раз повторю, не за что уху зацепиться.

Володя Антоник, Сева Кузнецов, огромное количество людей могу назвать, Маша Бакина – слышишь голос, да с закрытыми глазами узнаёшь, просто узнаёшь человека, кто это сделал.

А вот это вот среднее, и они выпускаются из театральных вузов такими средними. До пятого ряда редко кто может достать голосом, звуком. Я не знаю, как учат ребят в институтах педагоги по сцене речи, но нас учили покрывать 10-15 ряд со сцены, а сейчас они выходят на сцену, вот так вот повернулись друг к дружке, что-то друг дружке сказали, а слава Богу ещё, может быть, микрофончики будут на них, тогда можно вообще, можно шёпотом, там все услышат. Их не слышно, ты сидишь на третьем, на пятом ряду, их не слышно. А если уйдёт ещё вглубь сцены, вообще никто не услышит.

Пётр: Мне вспоминается фрагмент из книги, кажется Эфроса, «Репетиции – любовь моя», так она называется, может быть, я ошибаюсь. Он говорил про актёра старой советской школы, который показывал молодому: «Вот смотрите, сейчас на спектакле я скажу реплику и мне зааплодируют зрители с первого до последнего ряда. А потом я скажу другую реплику, и мне зааплодируют с последнего до первого ряда».

Ольга: Но это опять-таки талант. Я так думаю, что дети, выпускающиеся из театральных институтов, они больше себя рассматривают, возможно, работающими в киноиндустрии, а там не надо особо кричать, тебе петелечку прицепили и всё.

Как только выходят на сцену, всё теряется. Да, я могу, я умею так кричать в микрофон, чтобы у звукорежиссёра уши в трубочку не свернулись, и я знаю, как потратить свой голос так, чтобы это было либо вкрадчиво, либо это должно быть как-то гневно, но опять-таки не закрикивая, потому что звукорежиссёр может сказать: «Господи, а что случилось?»

Либо звукорежиссёр говорит: «Поддай посыл, давай, я сейчас прижму микрофон, там сцена большая, они идут по улице, и ты должна до него докричаться». Тогда, да, я чуть-чуть утрирую свой голос, перекрывая предыдущие реплики. Но мне не встречались молодые артисты за последние несколько месяцев, несколько лет, которые бы… вот сел к микрофону, и ты думаешь: я знаю этот голос, вот очень красиво ложится, хорошо. Я слушаю кино, и я не могу своих коллег отделить друг от друга, девочки одинаковые, мальчики одинаковые. Да, он здесь немножечко побасил, а здесь он немножечко повыше сказал, но они одинаковые.

Оранжевое небо, оранжевое солнце, оранжевые мы: одинаковые голоса и тембры
 

Пётр: Я хочу уточнить, эта среднесть или эта плоскость, это ведь не про тембр, это про что-то внутреннее, про отношение?

Ольга: Про тембр, именно про тембр. Может, они думают, что вот им сейчас что-то предложат такое вот серьёзное, и вот тогда я раскроюсь. Страсть я вечером дам, называется.

Ведущий: С 23 до 23:15, как горячую воду. Советский дубляжный цех, как мне кажется, был может быть лучшим в мире или одним из лучших, эти мастера, которые дублировали, их до сих пор эти фрагменты, shorts сейчас называются, короткие видео, их многие миллионы людей смотрят с восхищением. А вот сейчас у нас много хороших режиссёров дубляжа?

 Ольга: Ну я не знаю много ли, но хорошие есть и очень хорошие есть. Странно видеть молодых, которые ну вот в озвучке не получилось самой подойти к микрофону, сказать, но я уже режиссёр дубляжа, мне дали киношку, и я её буду сейчас дублировать и артистов позову. Я не берусь за дубляж и не возьмусь никогда, это отдельная работа, это очень серьёзное дело, ты подчинён тем артистам, которых ты приглашаешь на озвучивание, ты должен понимать, что один, второй, третий день ты работаешь только на то, чтобы записать эту картину. Я, наверное, хороший исполнитель, то есть я не организатор этого процесса. Да и потом был меня один случай…

Ведущий: Когда вы пытались режиссировать?

Ольга: Да, меня попросили сделать картину, на что я сказала- нет. Меня убедила руководитель, она говорит: «Господи, ну они на космическом корабле, их всего пятеро, даже делать ничего не нужно. Вот они просто, никаких ни шумов, ничего не подкладываем. Вот они просто там сидят разговаривают и друг друга боятся». А надо сказать, что в этой картине, кроме пяти героев, был ещё голос, компьютерный голос, который с ними разговаривает. Она, вроде как, и механизированная, но в тоже всё время она как будто живой человек, просто её не видно, она играет с ними в шахматы, она там рассказывает какие-то истории, какие-то советы даёт.

И я думаю: как здорово, вот это ли не возможность, шикарная возможность кому-то из девочек дорогу проложить, может быть, дать попробовать себя. И я написала своему другу, спросила, нет ли у него девочек хороших на примете, объяснила, описала какой голос мне нужен. Он прислал мне 5 демо, и я услышала, думаю: господи, вот она! Вот она, то, что мне нужно, и голос, и эмоции, и подача такая, прямо то, что мне нужно в фильме. В общем, для девочки я выделила час, не то полтора, не помню. Ну, думаю, пока придёт, освоится, пригласила её самую первую на запись. Когда по дороге к студии она мне сказала, что она вообще к актёрской профессии никакого отношения не имеет, а я говорю: «А зачем тогда вам это?» «Ну вот мне просто интересно».

Думаю, ну хорошо, человек интересуется, хочет себя попробовать в этом. Но я такая за себя гордая была.

Ведущий: За свою находку?

Ольга: Да, я сейчас дам человеку возможность и талант показать и всё! Мы пришли, сели на запись.

Обман зрения: почему начинающим не стоит «вылизывать» свое демо

Ведущий: А вас ничего не резануло, что она сказала, что к актёрской профессии не имеет отношения?

Ольга: Нет, не резануло, потому что я была заворожена тем, что я услышала в демо-записи, и меня больше ничего не интересовало. Это было именно то, что мне нужно в фильме. Мы сели, когда первые 30 секунд фраз мы писали 35-40 минут, у меня вся жизнь пронеслась перед глазами, я поняла, какую ошибку я вообще совершила. Человек не мог сказать ни слова! Я уже стояла как клоун говорила: «Ну скажите вот так: бу-бу-бу, бу-бу бу-бу. Хорошо, ну попробуйте вот так, как я: бу-бу бу-бу». Через час мы распрощались, потому что не было ни одного предложения записано. Я просто в какой-то момент остановила запись и сказала: «Простите, Бога ради, ничего у нас не получится, совсем». Села сама, за 15 минут записала эту роль, потом записала негритянку ещё какую-то, попыталась их разделить по голосам. И мне хватило вот этого собственного я для того, чтобы больше таких вещей не делать. Вылизано было демо так, что просто вот ну кладезь, талантище!

Пётр Сафрошкин: А может оно писалось несколько месяцев.

Ольга: Естественно! Естественно, поэтому, когда кто-то из людей, жаждущих заниматься озвучиванием кино: «А вот вы не могли бы меня послушать?» Я говорю: «Конечно, пожалуйста, пришлите мне свою запись, только умоляю, без музыкальной подложки, без вычищения всех шумов и всего остального, чистую запись, как вы разговариваете. Мне не нужно знать, как вы умеете монтировать, вычищать слюнки, ещё что-то. Вы придёте к микрофону, и там уже никто не будет вычищать за вами, совсем, этим заниматься некому, да и незачем. Вы должны говорить хорошо, чисто, не заплёвывая, ещё что-то». А вот это вот - музыка идёт, он мне стишок читает, и я за этой музыкой ни голоса не слышу, ни стиха не слышу. А мы же даём жар, так что всё бывает.

Почему стоит обращаться за кастингом в «Рексквер»

Пётр Сафрошкин: Привет, друзья! Это подкаст «Про озвучку» на канале студии «Рексквер». Не можем не сказать, что у нас в студии огромная база дикторских голосов, и все профессиональные актёры с большим опытом работы с микрофоном. Если вам нужно озвучить какой-то проект, обращайтесь к нам, наши менеджеры и продюсеры помогут подобрать вам голос, который идеально ляжет на ту роль, которую вам нужно сделать, и будет представлять ваш бизнес, ваш проект, ваш товар. А если вы сами озвучиваете какой-то проект, у нас есть база лицензионной музыки, за этим тоже к нам обращайтесь. Ну если вы не делаете пока ничего, то просто продолжайте смотреть наш подкаст, нам это очень приятно. Сегодня у нас в гостях Ольга Зубкова.

Гость: Ещё раз всем здравствуйте!

Пётр: Хороший дубляж – это какой? Вот смотрит зритель кино, что должен сделать или чего не должен делать актёр, чтобы дубляж был хороший?

Гость: Это как игра в кино, хороший дубляж – это когда ты не обращаешь внимания что это записано Васей, Петей, Ритой, Леной и ещё кем-то. Ты смотришь фильм, и ты проникаешься в игру артистов, ты слышишь голоса своих коллег, но ты не зацикливаешься. Это всё равно, что в театре на сцене, помню случай, я вижу актёра, знакомого актёра, и я не могу проникнуться тем, что происходит на сцене, потому что я вижу белую нитку на его чёрном пиджаке, и вот эта белая нитка меня просто дербанит изнутри. Я думаю: «Ну как так костюмеры не досмотрели? Но это же видно?» Не зацепил меня спектакль, не зацепила меня игра артистов, я смотрела на эту белую нитку. А вот если бы они играли так, что я не вижу этой белой нитки, плевать, я не обращаю на неё внимания, вот тогда зацепило. Тоже самое и в озвучивании фильма, я не должна слышать своих коллег, я смотрю кино и мне вообще не интересно, кто из них это всё озвучивал, я кино смотрю. Голоса сошлись, игра героев сошлась с твоим голосом, вот оно, тогда ты следишь за сюжетом, а не думаешь: «Ой блин, что же ты тут сказала это не так? Да надо было, может быть, эту фразу по-другому, поддать там чуть повыше, может чуть пониже». Нет, вот это хороший дубляж.

Станиславский аплодирует: о белой нитке на черном пиджаке. Потрясающее сравнение от героини

Пётр: После истории с белой ниткой Станиславский, я думаю, поднялся со своего одра и идёт сюда, чтобы пожать вам руку. Это же знаменитая история с перчаткой, за которой смазался жест.

Гость: Ну да.

Трудности перевода: из чего состоит хороший дубляж кино. Ода хорошим переводчикам

Пётр: Из-за чего, на ваш взгляд, чаще всего возникают проблемы в ходе дубляжа? Плохой каст, неопытные актёры, которые не укладываются в тайминг, по пять раз приходится переписывать, укладка текста, перевод, что чаще всего создаёт проблемы?

Ольга Зубкова: В первую очередь, это перевод. Очень долго нужно муштровать и растить переводчиков, а переводчики и укладчики – это вообще каста отдельная, это Богом поцелованные люди, которые роются в словарях, они точно знают какое слово должно по смыслу войти в её артикуляцию, чтобы это было… Мне, кстати, Сева Кузнецов, когда мы писали «Звёздную пыль», у меня была там Мишель Пфайффер, ох, какая она красавица!

Пётр: Она там ведьма?

Ольга: Да, там три сестрёнки ведьмы. И вот она бегает за этим сердцем, чтобы вырезать у бедной девочки.

Пётр: Милая рождественская история.

Ольга: Да. И после работы Сева позвонил и говорит: «Ты знаешь, я пересмотрел картину, такое ощущение, что она разговаривает на русском языке, просто она разговаривает на русском языке». Это как были шикарно подобраны все фразы переводчиком при укладке фильма, что вот она просто говорила на русском языке. Это редкие случаи, у нас есть такие люди. В основном, ну если мы не берём Google-перевод, на рекастах или на каком-нибудь закадровом озвучании, вот это конечно беда, просто беда.

Есть у меня на памяти переводчики, которые вот «божечки-кошечки» он вставляет в каждую картину, вот ему кажется, что вот эта фраза «оки-доки», она должна звучать именно «божечки-кошечки». Почему? Чопорная какая-то английская драма, подходит главный герой и говорит: «Матушка, родная моя матушка!» Думаю: ну может быть они, наверное, так разговаривают друг с другом. А все фразы, есть же русские обычные слова хорошие, нормальные, но читаю текст и у меня значит написано: «Мы весело провели время, ну, скажем так «дрын-тын-тын..», а затем ушли». Вот этот «дрын-тын-тын…» на английском почему ты не перевёл? Вот как я должна сейчас прочесть эту фразу? У тебя здесь название какое-то или там название ресторана, или это название на природе, которые вы посетили? Почему вот эти все английские слова ты перевёл, а этот «дрын-тын-тын..» остался непереведённым? Есть русское значение и для этого слова.

Очень странные люди, очень попадаются странные переводчики. Значит, во-первых, это перевод.

Укладка. Если актёр начинающий, и он не имеет ощущения времени, конечно, это беда большая. Ты можешь, ты произнесла фразу, тебе звукорежиссёр говорит: «Чуть-чуть подлиннее, вот прямо на граммулечку, прямо на граммулюсечку». И начинается работа над этой граммулюсечкой, то недолёт, то перелёт, то недолёт. После десятого раза уже звукорежиссёр смотрит на режиссёра и говорит: «Я сам сдвину, порежу, сделаю, но не получится вот сейчас». Вот этого ощущения тайминга, ощущения времени у начинающих артистов, у них пока нет.

Это всё с опытом приходит, ты понимаешь, что вот у тебя 10 секунд дадено на озвучку рекламы, а ты видишь текст и говоришь: «Ребята, вот этот ваш текст, ну не влезет он». «А вы попробуйте!»

Хорошо, нет доверия к актрисе, хорошо, я сейчас вам скажу, как это будет, прочту, в 10 секунд мы это всё засунем, а потом вы уже будете решать. И вот ты, значит, берёшь в лёгкие воздух и: тра-та-та.

«Да, а что так быстро?»

Да потому что перед тем, как прийти на запись рекламы кто-нибудь из вас мог взять секундомер и засечь это время? И начинаются долгие споры: ой, а что же нам убрать из этого текста, а здесь всё главное, а убрать мы ничего не можем.

Пётр: А часики тикают!

Ольга: А часики тикают, да. И сидят с кем-нибудь созваниваются. Я уже сразу вижу: «Ребята, ну не получится». «А вы попробуйте!»

Хорошо. Всё, удостоверились, что не получилось? Ну давайте будем сидеть резать текст. Также и тайминг в дубляже. Ну вот кому-то это дадено ощущение времени, а у кого-то этого нет. Да, и голосок вроде хороший, и играет неплохо голосом, но совершенно не понимает, не идёт за артистом. То есть мы же слушаем английскую речь, английскую, турецкую, я не знаю, любую, корейскую, мы слышим, когда она прерывается. С английской проще, язык многие знают, поэтому: ага, она сделала паузу, значит я сейчас переговорю, она здесь паузу сделала, если у меня в тексте не отмечено, и дальше уже там посмотрим покороче, подлиннее.

Поэтому всегда это качество плюс опыт, и тогда получается хорошее озвучание. Переводчики, артисты сами, но я не вижу ситуации, при которой дубляж мог бы получиться плохим, ну это нужно очень сильно постараться, чтобы сделать дубляж плохим, именно постараться сделать его плохим. Не припомню такого, но во всяком случае у меня такого не было.

Пётр: А вам ведь приходится периодически на ходу править текст, что-то вот вы видите, не ложится фраза, и вы с режиссёром на ходу начинаете думать, что бы с ней сделать?

Ольга Зубкова: Да, обязательно, либо добавляем. Вот, например, «I love you» переведено так же, «я тебя люблю», причём они любят переводить «я люблю тебя». Но актриса это «I love you» говорит так медленно, что моё «я тебя люблю» будет каша, размазанная по тарелке. Соответственно, совещаемся, нужно что-то сюда добавить, либо подходит имя героя «Вася, я тебя люблю», и тогда фраза как бы смысл не поменяла, но чуть-чуть удлинилась. Да, обязательно, бывает такое. И переводчик вроде прав, да, «I love you» – всё конкретно перевёл: я тебя люблю. И с ним не поспоришь и не обидишься, потому что человек сделал всё правильно. Когда ты понимаешь, что переводчик из предложения на шесть слов перевел три, останавливаемся, давайте послушаем, хотя бы мы сейчас втроём-вчетвером поймём, что человек говорит на своём языке. И оказывается, что это такой лёгкий переводец, просто лёгкий переводец, а на самом деле там слов и больше, и они значимее, ну и такие тоже попадаются бывает.

«Не смотрите наверх»

Ведущий: А вот юмор, который непереводим, какие-то идиомы англоязычные. Ваше чувство юмора, оно какое-то такое лёгкое, быстрое, оно позволяет вот так вот щёлк и находить?

Ольга: Нет, никогда с этим не связывалась и не буду связываться, потому что тот язык – это их хохмы, это их юмор. Они иногда шутят в кино про каких-то своих известных людей, которых мы знать не знаем. Вот там посмеялись над каким-нибудь Васей Пупкиным, а кто это такой? Ну, может быть, какая-то маленькая прослойка людей, знающих английский язык, знающих тему разговора, они ещё могут знать, кто это. И тогда переводчики предлагают режиссёру заменить эту их шутку, поменять на вот такую например или вот такую близкую к нам, близкую к нашему разговору. И иногда очень даже симпатичные комедии получались из-за того, что та шутка переделывалась, адаптировалась на нашего зрителя.

Ведущий: Один из недавних фильмов, в котором вы участвовали, это «Не смотрите наверх» Netflix, насколько я помню. И он вызвал очень большой ажиотаж. Не вспомните, как вам над ним работалось, насколько вам показалось вообще интересным?

Ольга: Во-первых, фильм я так и не посмотрела, я писала только свою Кейт Бланшетт. Она немножечко раскрылась для меня, да нет, она всегда раскрывалась с разных сторон, люблю её. Тут было неожиданно, было смешно, было сразу всё понятно про героиню: зачем затащила в постель, почему, кем работает, какая она, всё было понятно. И актриса ничего не скрывала, играя такую пустышку, скажем так, и мне было легко с ней работать. Это был один из заключительных фильмов.

Ведущий: Мы надеемся, перед паузой.

Ольга: Перед паузой.

Ведущий: Про деньги вас спрашивали, может быть даже не раз, и вы, в общем-то особо не стесняясь, отвечали на эти вопросы.

Ольга: Предлагаете сейчас постесняться?

Финансовая грамотность: о расценках на работу. И почему автоответчик голосом Зубковой стоит всегда дорого

Ведущий: То есть было более жирное какое-то время?

Ольга Зубкова: Да, цены были немножечко другими. Сейчас, поскольку работы стало меньше, некоторые компании настолько опустили планку, и поэтому нормальные артисты к ним не ходят, а ходят те, которые ну не с улицы пришли, а вот первый день этим хотят заниматься, ребята идут на эти суммы, и опыт какой-то там приобретается, может быть, и всё-таки какая-то подработочка. Но компании, которые давно этим занимаются, они стараются поддерживать артистов, то есть не демпингуют цены. Не могу сказать, что прямо вот всё обрушилось, просто стало меньше материала, а всё осталось по-прежнему.

Пётр: Почему? То есть мне понятен этот ответ, но часто звучит этот вопрос, например, от заказчиков, от посторонних людей: почему примерно одна и та же голосовая работа стоит настолько разных денег? Вот, например, закадр столько-то, 800 рублей, 15 рублей за минуту, а реклама 30-секундная, к примеру, может стоить 30 тысяч к примеру или сколько, я не знаю. IVR, голосовой автоответчик, то есть это стоит сильно дороже, чем другой вид работы. Почему так? Глупый вопрос, наивный.

Ольга: Потому что всё, что касается рекламы, вот этих автоответчиков, когда меня спрашивают: «А почему вы назвали именно вот такую сумму?» Петя, я всегда беру сумму от количества слов, от количества текста и просто называю её. И я понимаю, что я сейчас вот этот автоответчик озвучу, я больше этих людей не увижу, никто не будет мне пролонгировать договоры, никто не будет оплачивать мне каждый последующий год использования моего голоса. Я знаю, что я беру вот такую сумму, и мне будет не жалко, что они потом в течение там лет пяти или десяти будут использовать мой голос, уже мне будет не жалко. Опять-таки каких-то основных цен строгих нет, всегда можно договориться, всегда можно пойти на какие-то уступки или наоборот сказать: нет, ребята, вы знаете, что, давайте-ка вот не будем этого делать. Однажды у меня был такой случай, когда я приехала вроде как на кастинг рекламы, давно-давно, больше я себе такого не позволяла, приехала на кастинг рекламы, меня попробовали и вдруг я смотрю телевизор…

Пётр: И то, что было на кастинге…

Гость: И то, что было на кастинге, я слышу из телевизора!

Пётр: А вы говорите, у нас не воруют!

Ольга: Я позвонила и сказала, ну молодая была, наверное, глупая, и сказала, что будет большой скандал. На следующий день, я тогда на радио работала, девочка привезла мне деньги прямо к зданию радио. Я сказала: «А как так? А как так? Как ты хотела это скрыть?»

Рубрика «Скрепы»: о фемповестке, диверсити и прочих обязательствах актеров  

Пётр Сафрошкин: Такой вопрос вам задавался в одном из интервью, одна из актрис, игравших в «Сексе в большом городе», баллотировалась куда-то там в Америке, в Конгресс, в Сенат или, может быть, в губернаторы даже штата, спросили, как вы к этому относитесь? Вы сказали, что да, я очень поддерживаю девочек, женщин, надо продвигаться, надо пробиваться, почему нет, если ты хорошая актриса, ты можешь быть и политиком, и кем угодно. И я подумал, что это очень созвучно такой мягкой феминистической повестке, фемповестка не в том смысле, что вот эти, а вот эта агрессивная, а фемповестка в том смысле, что какое-то равенство, уважение, равные возможности. Вас в каком-то смысле можно назвать феминисткой?

Гость: Да, наверно.

Пётр: Но не агрессивной?

Ольга: Но не агрессивной.

Ведущий: А в профессии вы когда-нибудь сталкивались с гендерными какими-то дискриминационными вещами?

Ольга: Никогда.

Ведущий: Мальчикам больше платят, чем девочкам?

Ольга: Нет, упаси боже, такого не бывает. После того, как у них там на Западе, вышли все вот эти вот указания, что у вас в одной картине обязательно должен быть инвалид, обязательно чернокожий, обязательно две женщины нетрадиционной ориентации, двое мужчин нетрадиционной ориентации, и вдруг это всё повалило в фильмы.

Ведущий: Но это для «Оскара» по-моему, для номинации на «Оскар» такие рекомендации, не просто так.

Ольга Зубкова: Такое ощущение, что каждый последующий фильм был номинирован на «Оскар», вот просто каждый последующий. Золушка-негритянка – это ещё можно как-то понять.

И я писала какой-то потрясающе интересный сериал, там произошло убийство, родители в шоке, все занимаются этим расследованием, приезжает адвокат очень известная тётя, берётся за это дело, там подруга её, они в возрасте.

Актрисы потрясающие, и одну, и другую мы неоднократно видели в фильме. И вот они в конце сериала сидят на берегу моря или озера, в общем водоёма какого-то, и ни с того ни с сего одна говорит другой: «Но ты же понимаешь, что ты для меня не только подруга?» Две пожилые женщины. «Ты для меня не только подруга, я тебя всегда любила». Петя, вы не поверите, я просто вот так упала, просто упала на голом месте. И я вижу вторую героиню пожилую, которой вот здесь эти слова, то есть она слышать это не может. И понятно, что сейчас им придётся либо обняться, либо поцеловаться, а у неё в глазах: она ненавидит это. Вдруг на голом месте, ничего не предвещало. Вот дали задание засунуть туда двух героинь. С чего? С какого перепугу? Почему эти две пожилые уважаемые женщины должны были вот так в конце сериала просто ляпнуться лицом в грязь? И я вижу у неё в глазах вот это читаемое: «Как же мне это не нравится, как же я иду против сущности, но я обязана это сделать, потому что я снимаюсь в этом сериале, и я актриса, я должна. Ладно, я сейчас просто заткнусь и сыграю это».

И когда это стало внедряться просто в каждую серию, в каждый фильм. Ты думаешь: а зачем, а ради чего, а почему, а что вдруг случилось, кому это надо? Да, есть люди такие, есть люди такие. Но пропаганда – это совсем другой случай. А это уже просто навязывание, это пропаганда. Это мы не будем говорить, что у нас в русском языке замены им, вот этому названию…

Ведущий: Третий пол, как-то так это называется.

Ольга: Да, третий пол. А как-то мы его назовем? Вот как? Он, она и оно?

Ведущий: They – они. На ваш взгляд, это само как-то устаканится, уравновесится? Человечество ведь через многое проходило, сожжение ведьм, пытки инквизиции, разные были перегибы, и как-то всё уравновешивалось снова, или вот, по-вашему, это такая волна…

Ольга: Если учесть, что всё это было всегда в той или иной степени…

Ведущий: Просто как-то не афишировалось.

Ольга: Но мы в этом не росли, я не могу, у меня нет такого опыта. Если бы на моих глазах я это всё видела я бы сказала: да, меня это коробит или нет. Когда моя дочь сказала, мама, я вот как бы нормально отношусь к таким женщинам или к таким мужчинам, я всегда ей говорила только одну фразу: боженька для продолжения рода создал мужчину и женщину, не будет продолжения рода, если будут только эти и только эти. Но сейчас же можно как бы без этого. Как? Всё равно принимают участие мужчина и женщина, не дано другого, не дано, по-любому. Если две женщины хотят ребенка, им всё равно придётся воспользоваться помощью мужчины. Двое мужчин хотят иметь ребенка, всё равно придётся использовать труд женский.

Ведущий: Либо каким-то чудесами микроэлектроники.

Ольга: Либо чудесами, да, какими-то. Но вот, большего не дадено. Вот он и она, и тогда идёт жизнь, и тогда идёт продолжение рода, и тогда жизнь не останавливается.

Ведущий: (иронично) И хоть мы позиционируем подкаст «Про озвучку», как сугубо профессиональный, мне кажется, что нам пора вводить новую рубрику «Скрепы».

Сейчас на 70% шутка и только на 30 серьёзно, практически любую фразу, сказанную любой из ваших героинь, мне кажется, можно вот так вырезать и вставить в горячую линию «Секс по телефону». Не может быть, чтобы у вас не было предложений по озвучке эротики или может быть даже порно, я не знаю.

Гость: Нет!

Ведущий: Никогда?

«Эт самое»: озвучка эротики и секс по телефону

Ольга: Эротические фильмы все мы озвучивали, но они действительно были…

Пётр: Ну, скажем так, высоко художественные.

Ольга: Высоко художественной эротикой, да.

Пётр: А что вы там делаете, дышите, стонете?

Ольга: Нет, дышат они сами, мы только закрывали слова. Но я помню, мы до сих пор с моим коллегой смеёмся, что он говорит: «Я перестал озвучивать это дело, когда они начали не делом заниматься, а разговаривать»! Но, действительно, им сказали: у нас такой вот сюжет, сейчас вот три минуты делом позанимаетесь, а вот эти двадцать мы будем сидеть и разговаривать.

Пётр: Духовные ценности должны быть у людей.

Ольга Зубкова: Да, обязательно. Причём сюжет такой незамысловатый. Но говорит: «Я перестал просто озвучивать. Ну что, ну нет бы делом занялись, они сидят и разговаривают». Ну были, конечно, у всех были.

До сих пор же все помнят, как Люся Гнилова, (Примечание редакции: Людмила Владимировна Гнилова - российская и советская актриса озвучивания ) она просто вязала во время этого. Ей говорят: «Люсь, ну скажи ты за неё что-нибудь». Она говорит: «А что я за неё скажу, у неё рот занят». Поэтому, да, все через это проходили. Но таких вот открытых предложений, запишите нам то-то, не было, да и вряд ли бы я согласилась, не думаю.

Пётр Сафрошкин: А если в рекламе вам не нравится товар, услуга, или вы не считаете его качественным, но за это очень хорошо платят, вы за это возьмётесь, озвучите?

Ольга: Да.

Пётр: А есть что-то, что вы ни при каких условиях не озвучите, какие-то табу?

Ольга: Мы очень долго обсуждали такой вопрос с коллегами, и я поняла, что мне похвастаться нечем. То есть у меня никогда не было предложений озвучить что-то, что меня коробит, что мне неприятно, мне такого не попадалось. Но бывает очень часто, что ко мне обращаются клиенты с записью рекламы того продукта или вещи, которыми я сама пользуюсь, вот это конечно…

Ведущий: Это само совпадает, они не знают, что вы это носите?

Ольга: Конечно, это само совпадает. Это ужасно приятно, и я обязательно людям об этом говорю, о том, что так и так, я пользуюсь вашим продуктом или используя ваши вещи, и тогда запись проходит совсем по-другому, тогда приятно всем, и клиентам, и тебе. Но так, чтобы вот принесли текст… Если у меня возникают какие-то сомнения, то есть поступает предложение для удалённой записи, не когда клиент приезжает на озвучку, а удалённой, я всегда прошу прислать мне текст, я должна его посмотреть. Особенно это бывает от молодых людей, которые сами хотят запустить какой-то ролик, в тот же Тик-Ток или в YouTube и просят буквально две-три фразы озвучить, вот тут я 100% попрошу прислать мне текст, и если он меня удовлетворит, то конечно, почему нет.

Ну, естественно, я не делаю это бесплатно, и люди, которые ко мне обращаются, они должны понимать, что бесплатно это не будет. Недавно: «Здравствуйте», – пишет человек. – «Мы вот создаём такое-то производство, нам нужно, чтобы вы озвучили вот буквально пять слоганов». И дальше вот такое письмо: «Но если вы посчитаете, что эти слоганы не подходят, мы с удовольствием выслушаем ваши предложения, вы можете текст придумать, записать эти слоганы». Я им отвечаю: «Товарищи, простите, я-то каким боком? Я могу вам озвучить то, что вы напишите, но я не ваш креативный директор, вы понимаете, что я не буду сидеть и думать». «А, ну ладно, конечно.»

И тут просто после ещё одного очередного большого письма я ему пишу: «Давайте так, вы меня спрашиваете сколько это будет стоить, давайте я спрошу: какую сумму на это вы готовы потратить? А потом уже скажу да или нет, потому что вот сейчас перетекание из пустого в порожнее будет очень долгим, я буду называть одну сумму, вы будете говорить другую, третью». И он мне пишет: «Да, у нас на это есть два рубля». Ну то есть вы понимаете, что я имею ввиду, там не та сумма, которую я бы запросила за эту работу, а вот два рубля. И я понимаю, что эта работа стоит не два, а тридцать два. И я человеку пишу: «Вы извините пожалуйста, но за два рубля я могу сказать вам только одно слово». И вдруг получаю ещё одно письмо: «Да, хорошо, ну ладно, это вы потом нам скажете одно слово. А давайте в качестве пробы мы сейчас с вами запишем…». И вот такая простыня, первое предложение значит: скажите голосом таким-то, таким-то и таким-то и таких пунктов было восемь. И я уже начала сомневаться в адекватности человека. Ты понимаешь, что значит - в качестве пробы? Я вот сейчас приеду на работу, возьму звукорежиссёра, посажу его и скажу: знаешь, что, давай-ка вот бесплатно сотворим сейчас человеку. И потом уже в конце письма я написала: «Давайте так, вот когда вы будете готовы потратить вот такую-то сумму, обратитесь ко мне, пожалуйста. Но пока вот не надо». Пока тишина.

Бурунов позвонит: о работе с Сергеем Буруновым
 

Пётр: В некоторых картинах вашим партнёром был Сергей Бурунов. Он сейчас на волне своего успеха и популярности. Вам удавалось пересечься или вы озвучивали как-то отдельно друг от друга, если удавалось, то что вы о нём скажете, какой он партнёр?

Ольга: Первый фильм, который Серёжа записал, это было в сотрудничестве Марины Бакиной, Оли Зубковой. Серёжа Бурунов, он первый раз пришёл на озвучку, мы писали какую-то закадровую киношку. По тому, как человек начал работать, всё было понятно, всё было понятно сразу, и что он выстрелит, и что пойдёт, и что всё будет получаться. Конкретика, стопроцентная сосредоточенность на герое – он первый раз пришёл и сел. Ну, мы с Машей так посмеялись перед записью. Как «Отче наш», вот как будто он варился в этом постоянно! И всё, и человек пошёл сразу. Он долгое время меня называл Ольга Валерьевна, когда-то пересекались, виделись. Конечно, работали вместе, естественно. Но на дубляже это очень редко получается, потому что мы же идём один за другим, и если, допустим, Серёжа записался сегодня с утра, я могу приехать в 16-ть или в 17-ть, просто не пересекаемся, но, бывает, созваниваемся по каким-то вопросам, да, обязательно, он всегда берёт трубку.

Пётр: По-вашему, он хороший Ди Каприо?

Ольга: Да, хороший.

Учат в школе: почему Ольга не открывает свою школу озвучивания

Пётр: Вопрос от нашей подписчицы: почему вы не откроете свою школу, не проводите какие-то регулярные интенсивы, как это делают многие коллеги? У вас есть чему поучиться.

Ольга: По той же самой причине, что я не педагог. Этому тоже надо учиться. Я могу поделиться своим опытом, я могу просто на какой-то короткой встрече рассказать, что я умею, может быть показать, но учить – это совсем другое, это ты отвечаешь за этих людей. Даже если бы я открыла какую-то школу, ещё что-то сделала, как я потом обеспечу людям работу? То есть ты выпускаешь своих детей в большую жизнь, при этом никак их не поддерживая и не давая возможности где-то что-то озвучить.

Да, у меня было несколько раз, когда я звоню той же Марине Бакиной, говорю: «Маша, у тебя есть пара молодых ребят?» Она говорит: «Да, только что у меня отучились. Я вот их в строгих ежовых рукавицах держала. Вот этот и этот». И я по рекомендации своей коллеги, уже точно зная, что не подведут, брала людей в работу на закадровое озвучание. А так чтобы сказать: ребят, да вы ещё при этом деньги заплатите, не знаю, нет.

Ведущий: Совесть какая-то, мне кажется, вас мучает.

Ольга Зубкова: Ну, вы понимаете, дело в том, что даже если обучать, то эти люди должны быть артистами, это отправная точка, отправная точка, они должны быть артистами! То, что я на своём языке могу объяснить артисту, человеку с улицы ну не пробьюсь я, хоть ляг и растопчись, но ты не объяснишь, и режиссёр не добьется никакого ответа от человека с улицы. Да, может быть голосочек там неплохой, обязательно должна быть актёрская база, вот здесь она должна быть.

Пётр: Вы своего сына Сергея промоутировали в озвучивании?

Гость: Увы, нет.

Пётр: Он сейчас неплохо идёт весьма в гору.

Гость: Мне тоже нравится. Обратилась ко мне моя однокурсница Лена Шульман и говорит: «Ты что мальчишку зажимаешь?» Я говорю: «Ну тебе надо, вот ты иди и учи». Она говорит: «И что, и возьмусь, и буду его учить». Я говорю: «Когда вот кто-нибудь мне со стороны скажет, что Серёжка неплох, тогда буду брать с собой на озвучку». И так, в общем, оно и случилось, я брала его, я не знаю как ему, бедному, со мной работалось, но первое время, наверное, трясло. Он обязательно прислушивался ко всем моим вот этим материнским: нет, да, вот здесь так надо, вот здесь так надо. Но так, чтобы вот я пришла и сказала: так, вот это вот мой ребенок и знаете, что, будьте добры, вот туда, туда, туда, нет, такого не было. Не принято у нас в семье так.

Мем: как Зубкова чуть не родила на дубляже картины «Мистер и миссис Смит»
 

Пётр: Фильм «Мистер и миссис Смит» вы озвучивали, что известный факт, глубоко беременной.

Гость: Да.

Пётр: Эта история уже разошлась притчей во языцех.

Ольга: Как молодые называют - мемы, не мемы?

Пётр: Ну, в каком-то роде профессиональным мемом она стала. И Всеволод Борисович говорил, что Зубкова сказала так: «Ну что, из студии поеду сразу в роддом».

Ольга: Из студии поеду рожать. Действительно, боялись, но он, наверно, за меня боялся больше, потому что вот это холотропное дыхание, бегаем, падаем, ещё что-то. У меня стоял стульчик обязательно, я присаживалась на стул, Сева давал мне возможность отдышаться, потом, когда я была готова, я продолжала. Не знаю, как-то не страшно было.

Ведущий: В принципе для вас это была обычная история?

Ольга Зубкова: Да, была обычная история. Я говорила: «Пока я между животом своим и рулём помещаюсь, то я буду работать». Ну далось немножечко мне это не очень хорошо. Надо было, чтобы кто-то сказал, что надо поберечь себя немножко, чуть-чуть. Потому что от стояния у микрофона это были жуткие отёки ног, и мне пришлось до момента родов лечь в больницу, потому что это уже грозило там всякими неприятностями. У меня был достаточно большой вес, я очень сильно поправилась. Ну ничего, всё обошлось.

Ведущий: Но это не связано с одним конкретным фильмом, это просто от постоянного конвейера?

Ольга: Конечно. Мы сидим, у тебя всё пережато, в паху всё зажато, у тебя ноги скукожены. Если ты стоишь, это всё равно напряжение на тело.

Ведущий: Для тех, кто считает, что это лёгкая какая-то профессия, посидеть у микрофона.

Ольга: Да, просто посидеть у микрофона, что-нибудь сказать.

Ведущий: Отказываетесь ли вы от работы, по каким причинам это может быть?

Ольга: Раньше, да, могла отказаться. Причины простые, я знаю свой потенциал, я знаю свои возможности, и, если меня не устраивала сумма за мою работу, я могла отказаться. В общем, я понимаю, на какие траты я иду, и овчинка выделки не стоила, иногда бывало такое.

Высшая лига: как Зубкова появилась в финале КВН

Ведущий: В 2018 году вы появились в четвертьфинале Высшей Лиги КВН с коллегами Владимиром Антоником, Вадимом Андреевым, Сергеем Балабановым. Кто придумал эту историю, кто вас собрал вместе?

Ольга: Конечно, придумали они, это команда колледжа вот этого лондонского. Но уже после того, как это всё было отснято, я поняла, что в какой-то момент они немножко неправильно себя повели со мной. То есть там история могла быть очень хорошая, нужно было… Почему изначально они обращаются ко мне как Ольга Валерьевна, хотя перед ними стоит молодая достаточно женщина, мне всё-таки надо было, уж коли пожилое поколение выходит, мне надо было завязать какой-нибудь платочек, замотаться во что-нибудь ещё.. И тогда вот эта фраза: «Это Ольга Валерьевна, наша Анджелина Джоли», и тогда уже можно было на этом сыграть, сказать: «Да ты там это, глаза закрой и всё», а потом уже произнести фразу. Тогда бы это сыграло на контрасте, но они в какой-то момент постеснялись меня об этом попросить, а я сама не догадалась. Можно было всё вот так вот повернуть ещё круче.

ЭКСКЛЮЗИВ: Самый знаменитый монолог Галадриэль в исполнении Зубковой

Ведущий: Мы сейчас хотим попробовать повернуть это ещё круче, с вашего позволения. У нас есть заготовленные фрагменты из озвученных вами фильмов, их не так много…

Ольга: Не так много фильмов или не так много моментов?

Пётр: Не так много фрагментов. Согласитесь ли вы для наших зрителей и слушателей сделать вот несколько фрагментов, порадовать их этими знаменитыми ролями? Хотя тут в общем-то одна роль – это Гала’дриэль или Галадриэ’ль.

Ольга Зубкова: Галадриэ’ль скорее всего. Давайте попробуем!

(Озвучивает фрагмент роли) Всё началось с отливки великих колец. Три были переданы эльфам – бессмертным созданиям, самым мудрым и справедливым из всех живущих. Семь отданы повелителям гномов – великим добытчикам самоцветов и мастеровым горных пещер. А девять, девять колец были переданы человеческому роду, который превыше всего жаждал власти. В этих кольцах была заключена сила власти над каждым из народов. Но все они оказались обмануты, потому что было сделано ещё одно кольцо.

Пётр: дальше есть знаменитая сцена, где Галадриэль показывает, что…

Ольга: Вы в курсе, что всё-таки голос там мой был обработан? Я не смогла бы так.

Пётр: Конечно, там, во-первых, какие-то FX (Примечание редакции, FX- спецэффекты) были наложены.

Ольга: Ну да, чтобы пострашнее было.

Пётр: Там даже несколько голосов сделано, такое чудище за ним стоит.

Ольга: Ну да, поэтому я постараюсь это сделать, а вы там чего-нибудь как-нибудь уже придумаете.

(Озвучивает фрагмент роли) Ты предлагаешь его сам? Не стану отрицать, что моё сердце страстно желает этого. Вместо тёмного властелина у вас была бы Королева, не тёмная, но прекрасная и ужасная, как рассвет, коварная, как море, могучая, как сама земная твердь. Все будут любить меня и бояться! Я прошла испытание, я смирюсь и уйду на запад, и останусь Галадриэль.

Пётр: Меня смело со стола ударной волной!

Ольга: Не надо бояться!

Ведущий: Да, и знаете, я придумал вот такие комичные ситуации. Герои, они как будто попадают в Россию совершенно внезапно, они очень удивлены этому. И вот там совершенно удивительные бытовые ситуации. Я зачитаю, надеюсь, что вы согласитесь вот так вот поюморить. Галадриэль – разгневанная продавщица в супермаркете, которая объясняет правила продажи алкоголя.

Ольга: (голосом персонажа) Мы не продаем алкоголь оркам после 23-ёх. Да хоть с запиской от Саурона!

 

Ведущий: Миссис Смит в час пик зажали телами в московском метро.

Ольга: (голосом персонажа) Вы выходите на Пролетарской? Давайте меняться. Ой, «Тройку» выронила. Там ещё 60 рублей было!

Отвечает за базар: Петунья Дурсль выясняет отношения с продавцом на рынке

Пётр: Петуния Дурсль, или, может быть, вы подберёте другой образ для этого, выясняет отношения на рынке, на базаре, с продавцом. Там, правда, почему Петуния Дурсль, потому что там текст подвязан.

Ольга Зубкова: (голосом персонажа) И это, по-вашему, свежая чурчхела?! Да ею можно дементоров отгонять! Страшная как мой Патронус!

Пётр: И последнее: Галадриэль пытается купить в аптеке антибиотик без рецепта.

Ольга: (голосом персонажа) Я пришла за тетрациклином, и я уйду с ним! Попытаешься остановить меня – я тебя уничтожу!

Магазин на диване: «Я лежал на диване, а она восхитительным голосом рассказывала мне о ювелирных украшениях»

Ведущий: Ольга, я хочу в завершение привести такой комментарий одного из наших подписчиков, не наших, простите, это не наш подписчик, это из YouTube: «Сильнее всего Ольга мне запомнилась как ведущая программы «Магазин на диване», в конце 90-х на РТР. Я лежал на диване, а она восхитительным бархатным голосом рассказывала мне о женских ювелирных украшениях. А фильмов её я не видел».

Гость: (смеётся) Какая прелесть!

Ведущий: Вот теперь после нашего подкаста никто уже не сможет сказать, что он не видел фильмов или, по крайней мере, их фрагментов. Спасибо вам огромное! В завершение, если можно коротко поясните нам, ваш сын сказал такую вещь: «Нам с мамой часто приходится озвучивать парочки, которые кадрят друг друга, влюблённых героев, даже до постельных сцен доходит. Иногда я прошу режиссёра отключать голос мамы, когда мне нужно что-то такое озвучивать. По шкале неловкости от 1 до 10 это 100». А вы это как воспринимаете со своей стороны?

Ольга Зубкова: Да как, как работу обычную, ну что тут такого. Ну да, так сводит иногда судьба в одной картине или в одной серии сериала, что у меня вот эта вот молоденькая девочка, а я слышу, что встречается-то она с моим сыном! Ну что, я тогда беру в руки свой актёрский опыт, совершенно забыв про то, что я мама, я говорю:

«Милый, ты меня не бросишь?» «Да нет, дорогая, ну что ты!» «Я так люблю тебя!»

Конечно, всё бывает, но относишься к этому, ну просто как к работе. Я помню, Борзуновы очень долгое время озвучивали художественные фильмы, там и любовь, и морковь, папа с дочкой. Я ещё думала: боже мой, как же они работают-то вместе? Да вот так, вот так оно и происходит всё.

Пётр: Друзья, это необыкновенная, обаятельная, заполняющая мир за окном радостью и теплом Ольга Зубкова. Ольга, спасибо вам колоссальное за это невероятное удовольствие! И если можно, скажите нашим подписчикам, зрителям, слушателям пару добрых слов, может быть, какие-то профессиональные или личные пожелания, вот прямо в камеру.

Ольга Зубкова: Дорогие друзья! Какой бы сложной ни была ситуация дома, на работе, в жизни, в стране, всё наладится, всё вернётся на круги своя! Если вы хотите заниматься чем-то, что греет вам душу, достигайте этого, стремитесь к этому, не смотрите на те преграды, которые встают у вас на пути, идите к своей цели, но не по головам. Вы должны добиваться того, что вы хотите, используя ум, честь, совесть, разум, тогда на вашем пути всё будет также разумно, честно, умно. И главное, побольше доброты, её нам так не хватает порой. И я желаю вам мира.

Ведущий подкаста «Pro озвучку» Пётр Сафрошкин: Друзья, это был подкаст «Про озвучку» от студии «Рексквер». Здесь мы общаемся с выдающимися профессионалами, которые задают тон в звуковой индустрии. Делитесь материалом, ставьте лайки, пишите комментарии. Обязательно напишите, какая из ролей Ольги Зубковой ваша любимая, и кого вы хотите увидеть в следующих выпусках подкаста. А если вам нужна реклама голосом Ольги Зубковой, обращайтесь в студию «Рексквер». С вами был Пётр Сафрошкин, до новых встреч! Пока!

 

ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ