Актриса дубляжа Елена Шульман
Шульман: первая по голосу. Невероятная история знаменитой актрисы озвучания Елены Шульман.
Ведущая, Алена Минчук: Привет! Меня зовут Алёна Минчук и это подкаст «Про озвучку» от «Рексквер». Мы хотим, чтобы как можно больше людей знали о дубляже и о причастных к нему. У нас в гостях актриса кино и дубляжа Елена Шульман. Елена, здравствуйте!
Елена Шульман: Здравствуй, Алёнушка! Здравствуйте, зрители! Я очень рада.
Видеоверсия подкаста
Елена Шульман – российская актриса кино озвучивания и режиссер дубляжа. На счету Шульман более 600 ролей в дубляже кино, сериалов, компьютерных игр и анимации. Вот лишь некоторые звезды, которым Шульман подарила свой голос:
Зои Салдана, Кэтрин Зета-Джонс, Ева Мендес, Кирстен Данст, Дрю Бэрримор, Линдси Лохан и другие. В настоящее время занимается своим любимым делом – работой у микрофона на озвучивании мультфильмов, кино и в коммерческом звуке: реклама, образовательный и развлекательный контент.
В первый раз у микрофона
«Рексквер»: А мы очень рады, что вы у нас. Елена, сразу нападу с вопросами. Скажите, пожалуйста, а как вы впервые оказались у микрофона? Правильно я понимаю, что это было на школьном радио?
Шульман: Это была школа, я читала стихи на всяческих праздниках, этих советских масштабных праздниках. Даже можно сказать я не у микрофона их читала, я их читала с больших сцен без микрофона, но иногда был микрофон. То есть глотка у меня была хорошая, луженая.
«Рексквер»: А как оказался в вашей жизни дубляж?
Шульман: А дубляж оказался в моей жизни в Петербурге. Сначала было закадровое озвучание, а в 1999 году у режиссёра Марии Соловцовой я оказалась на фильме «Пляж». Для меня все равно очень приятно эту историю вспоминать: я пришла на пробу, просто на пробу, не то, что сразу писать фильм, просто я пришла, чтобы меня послушали какая я. Ну иногда надо послушать актеров. Вот я пришла на пробу, встала к микрофону, притом, что я писала уже закадровые переводы, закадровые мыльные оперы, мексиканские сериалы, но за кадром, не в дубляже. И я растерялась, потому что я не знала куда мне смотреть, что это за циферки бегут, где, что написано. А так с Машей Соловцовой мы уже тогда в общем-то были на грани дружбы, и у нас с ней были близкие отношения в плане общения, и я стою и говорю: «Манечка, а куда мне? Что мне делать, куда мне говорить?» Она говорит: «Ты дура что ли?! Вот у тебя тайм-код, у тебя написан текст там. Вон циферка, видишь? Вот как только циферка эта появится у тебя на экране, сразу говори!» И я попробовала. И потом подошел самый главный звукорежиссер «Невафильм». Мне стыдно, я не помню имя-отчество, помню фамилию Вигдорчик*. И он переставил мне микрофон. И я встала и говорю: «Что-то не так? Я что-то не то делаю?» Он говорит: «Нет-нет, мы сейчас запишем кино». Вот так я попала на дубляж, я пришла на пробу, а записала кино «Пляж».
*Вигдорчик Игорь Вениаминович, 23.10.1931 – 31.12.2012. Советский и российский кинозвукорежиссер, звукорежиссер киностудии «Ленфильм».
«Рексквер»: С ума сойти!
Шульман: Ужасно! Я это сделала ужасающе. До сих пор иногда, когда просто попадается, меня всю трясет. Единственное, что сейчас я, и тогда я, я неузнаваемая, никто не поймет, что это я, и меня это только успокаивает.
«Рексквер»: А вы себя там узнаете?
Шульман: Ужасно! Это катастрофа!
По Радищеву: Одесса-Кавказ-Ростов-Петербург-Москва. Разговор о говоре
«Рексквер»: Елена, не секрет, что для работников радио, дикторов, артистов дубляжа существуют определенные произносительные нормы. Я знаю, что вы выросли в Одессе, жили на Кавказе, что вы окончили театральный вуз в Ростове-на-Дону, большую часть своей жизни прожили в Питере и переехали в Москву. У меня вопрос: вы занимались изучением норм произношения, избавлялись от говора?
Шульман: По поводу норм произношения, ударений и всего остального мне повезло на самом деле. У нас на Кавказе в городе Железноводске, где я росла, был драматический кружок, мы его называли «драмом». И у нас там была руководительница, которая в прошлом была актрисой, она дворянских кровей, и она нас исправляла по поводу ударений. То есть фактически она нам смогла привить вот эту правильность произношения слов, правильное ударение в словах, то, как строить фразы. Она нас на весенних и зимних каникулах возила в Петербург и Москву. Водила по музеям, мы ходили в театры, слушали оперу. В общем она дала нам очень большой пласт культуры и образования. А потом мне повезло с Еленой Анатольевной Ким, моей преподавательницей по речи. Это уникальная преподавательница, потому что вы можете себе представить – Ростов-на-Дону – все с говором. Вместе со мной Ольга Зубкова и Ирина Безрукова – мои однокурсницы. Я так слышу иногда проскакивает что-то в речи, но мы без говора, и мы работаем со звуком.
«Рексквер»: Да, это удивительно. Поэтому, собственно, я и задала этот вопрос.
Шульман: Она нас учила. У нас сценическая речь, к нашему счастью, была на уровне такого же важного предмета, как «Мастерство актера». Но я считаю, что для актера это очень важный предмет, это просто невозможно какой важный.
«Рексквер»: Тем не менее, как вы считаете, может ли говор быть изюминкой у артиста?
Шульман: Если этого требует роль.
«Рексквер»: Только так? Он не может играть все роли со своим говором?
Шульман: У Льва Додина есть такой легендарный спектакль «Братья и сестры». Питерские актеры с прекрасным произношением учились говору, потому что действие происходило в Сибири, они все разговаривали с сибирским говором. Они этому учились. Великий преподаватель, питерский педагог по речи Валерий Николаевич Галендеев, он великий просто! Он этому их учил, и они все научились этому говору, и они все как будто бы там жили, там были, там родились.
«Рексквер»: Но это целая речевая работа можно сказать.
Шульман: Да, но если требует роль говора, и если это еще и такая изюминка, и если это еще к образу все приумножение происходит, то да, наверное. Но артист должен разговаривать чисто!
«Рексквер»: Зачем? Скажет ли артист «скучно» или «скушно», какая разница? Поймут же друг друга.
Шульман: Спорный вопрос такой: «скучно–скушно». Вот скучная Москва, скучный Петербург. Но я никогда не говорила «скучно», потому что мне говорили, что это неправильно. Но при этом при всем мы же говорим «подсвечник». Или подсвешник, яишница. Нет, яичница, нет. Вот я говорю «горничная». Спорный вопрос, потому что я привыкла говорить просто «скушно». Это была норма. Я доверяю своему педагогу по речи, это норма. И это говорили, то есть это было нормой в театре, в кино – «скушно». С «ч» – редко, когда слышала. Когда дикторы центрального телевидения у нас были отправлены домой в 90-х годах, началась катастрофа в плане языка. Потому что – «а я так говорю» – я слышала очень часто! «А я так всю жизнь говорил»…
«Рексквер»: Меня же понимают.
Шульман: Меня понимают, да. Я так говорю, и вообще давайте ближе к народу, и давайте все эти нормы, всю эту непонятную шелуху уберем, мы будем разговаривать, как все разговаривают. И язык ушел. Всё, он уходит. Люди даже не понимают, насколько это катастрофа. Языка нет фактически уже, почти нет. Потому что я абсолютно уверена, естественно, не все, но большая часть 18, 19, 17-летних молодых людей будут читать Достоевского как иностранного автора.
«Рексквер»: Какие-то вы страшные вещи говорите!
Шульман: Потому что там огромное количество слов, которых они даже не слышали, они не знают, как правильно ставить в них ударение. Я тут какую-то программу смотрела, и женщина рассказывала про свою внучку, что внучка у нее спрашивает, она ей читает сказку, а внучка спрашивает: «А что такое дрожки?»
«Рексквер»: И как бабушка объяснила?
Шульман: Ну как-то объяснила наверное, просто сам факт. Но ребенку, наверное, было не 5, не 6, не 7, ну девять-десять лет. Хотя может быть она имеет право не знать, что такое дрожки. Но я в шоке была.
«Рексквер»: Но у меня любимая история про «Тоску». Расскажите нашим подписчикам.
Шульман: Я один раз смотрела новости, не буду говорить какого канала, так получилось, у меня телевизор просто работал. И вдруг ведущий новостийной программы в самое что ни на есть горячее время говорит, что такого-то числа будет спектакль «ТоскА». Меня аж передернуло. ТоскА, думаю, всё, это конец! Но я стараюсь сейчас себя сдерживать в отношении мата. Думаю, да, это тоска. И ведь ведущему до 30 лет – «Тоска». Может быть он оговорился. Но я думаю, что новостнику там не поставили ударение, он прочёл «ТоскА». Но опера «То’ска». Не знаю, люди, которые занимаются театром, кино, телевидением, которые является дикторами или журналистами, которые ведут новостные программы, они должны быть более чем образованы, более чем. Может быть оговорка. Но потом я уже слышу и на том же канале, и на других: журналисты, ведущие говорят забра’ла, подожда’ла, увида’ла. Я уже не знаю что. И многие, и многие, и многие это говорят. И понимаешь, Алёнушка, если это в телевизоре, то это на подсознательном уровне у всех, значит можно и так и сяк, и наперекосяк. Обидно, потому что культура языка – это наша культура. Культура языка, мы должны ее сохранять, мы должны этот язык сохранить и оставить, и приумножить. Я не знаю, все время говорят: «язык живой, он двигается». Но я вот, например, на ютьюбе уже видела три рекламы, где в рекламе нет ни одного русского слова. Ни одного, но я понимаю про что там, я уже понимаю. Я сама уже вместо «хорошо» говорю: «ОК», потому что это короче и быстрее, и я привыкла. Потому что я пишу смс-сообщение – ОК и всё. Это неплохо, это нормально, это жизнь, и она идет вперед. Но нам нельзя забывать о том, что у нас есть что-то еще важное. Пожалуйста, бегите вперед, но не без оглядки. Бегите!
«Рексквер»: Но тем не менее более, чем 650 кинокартин с помощью вашего голоса были записаны чисто.
Шульман: Ну да, я надеюсь. За первую половину кинокартин я могу сказать, что чисто, за вторую половину кинокартин – там вполне возможно, что было, что-то проскакивало.
Почему Шульман испортила Рыбку Дори?
«Рексквер»: Но все же мы люди! Но тем не менее про одну из них вы сказали, что испортили. И это была картина «В поисках Немо», про Рыбку Дори. Почему вы считаете, что вы ее испортили?Шульман: Я испортила ее. Знаете, потому что я была не настолько еще опытной, и я не могла увидеть каких-то, услышать нюансов таких. А у актрисы, которая это делала, она стендаперша. В Америке немножко по-другому относятся к актерскому образованию, у них другие подвижки в этом. Я знаю, что она потом снималась еще. Но во всяком случае эту рыбку, она ее придумала, она ее создала, это же потом нарисовали ее, когда она уже сыграла радиоспектакль. Я не увидела, не услышала там таких тоненьких нюансиков в отношении именно характера этой Рыбки Дори. А вот этим мелкие нюансики, они создают ауру роли, когда зрителю потом интересно за ней наблюдать, потому что нюансики – это характер, это какие-то привычки, это какие-то такие всякие моментики. Я ее сделала такой идиоткой. А у родной актрисы она получилась более открытой и более наивной. У меня она получилась просто без памяти. Поэтому, к сожалению, вот те, кто знает английский язык, включая детей, они посмотрели, возможно, конечно, я старалась совсем не испортить, но вот эти нюансики, на которых строилась эта роль, эти отношения с Марлином, Немо они были мной утеряны, и я считала, что я ее испортила. Но я, Аленушка, я скажу так: глядя как сейчас мы все делаем, в общем было все хорошо.
Даем шанс: озвучиваем Рыбку Дори повторно!
«Рексквер»: Лена, тогда я предлагаю дать вам второй шанс. У меня есть фрагмент из мультика «В поисках Немо». И может быть вы дадите нам эксклюзивное озвучание Рыбки Дори спустя много лет.
Шульман: Я не помню каким голосом я ее делала.
«Рексквер»: А как вы чувствуете ее сейчас? Я, если что, вас направлю. Я просто помню, как я ходила в кинотеатр на этот мультик, потому что тогда в кинотеатре не было никого, кроме меня и моей бабушки.
Шульман: Правда что ли, вдвоем?
«Рексквер»: Честное слово! Мы были вдвоём в кинозале. И я точно помню Рыбку Дори и свой восторг.
Шульман: Так, ну что, попробуем.
Привет! Я Дори! Ну, кажется, я вообще не ела рыбы. Ох, я рада, что облегчила душу. Ох, я рада, что облегчила душу. Ого! Поплывем! Пешерман, 42, Вала Бей Сити. Все плыть и плыть! Все плыть и плыть, и плыть! Это я сама придумала!
«Рексквер»: Какой я фрагмент нашла!
Шульман: Это я сама придумала! Все плыть и плыть, и плыть, и плыть!
«Рексквер»: Она говорила: и плыть, и плыть, и плыть, и плыть, и плыть!
Шульман: Это я сама придумала. Давай поиграем в игру? Так, я кое-что задумала – оранжевое и оно маленькое. Маленькое, маленькое.
«Рексквер»: Это Немо!
Шульман: Ты кто? О, привет!
«Рексквер»: Как в детство вернулась!
Фрагмент с привязкой ко времени можно послушать и посмотреть на нашем ютьюб-канале.
Шульман: Слушай, и очень хорошо с Яном Цапником, Ян очень трогательный. Вот Ян никак не испортил своего Марлина. Он такой был трогательный папа. Я пересматривала потом мульт, Ян был великолепный в этой роли. Он был терпимый к ее ужасающему характеру, к ее тупости, к ее дурости. Он был воспитанный, такой интеллигент в десятом поколении. Он только в конце сорвался, а так всё терпел-терпел-терпел, чуть-чуть повышал голос. Хороший был мультик, в общем.
От сарказма до оргазма: вспоминаем смешное из работы в озвучке
«Рексквер»: А вы помните какой-нибудь смешной момент из процесса озвучания?Шульман: Смешной момент? Какой-то фильм был, была семья, у них были дети, жена бесконечно куда-то торопилась, муж тоже работал, у них бесконечная такая суета. И вот им выпал момент заняться любовью, и они занимаются любовью, наступает самый что ни на есть прекрасный момент, и она то ли не ожидала этого момента, то ли еще что. И у нее оргазм был минуты на полторы, причем так: А-а-а! И кто-то уже внизу в фильме, в самом фильме кто-то пришел, стучится, она смотрит вниз, у неё е самый что ни на есть прекрасный щё это всё происходит, она еще оргазмирует, и она орёт. Я когда посмотрела это всё, я думаю: так, и что мы будем делать? Я говорю: «А может быть есть, пришло МЕ*?» А мне говорят: «Не получится, Лена, МЕ, потому что там она слова какие-то еще пытается говорить». Поэтому не присылают дорожек, когда слова русские, ну любые, английские. И я помню, что у нас получилось со второго дубля, наверное, где-то. Было такое, но тоже испортила, не так было смешно, испортила.
Импортозамещение Бри: Бри Ван де Камп
«Рексквер»: Но я уверена, было много уникальных моментов во время озвучивания сериала «Отчаянные домохозяйки». Не могу не спросить про Бри Ван де Камп.Шульман: Бри Ван де Камп мне досталась случайно.
«Рексквер»: Как так?Импровизация: озвучиваем роль Бри Ван де Камп из «Отчаянных домохозяек»
Шульман: Меня позвали на пробу на «Отчаянные домохозяйки». Но больше мне кажется, что мне хотели дать понять, что я никто и звать меня никак, такой воспитательный момент был. У каждого актера бывает иногда вырастает корона на голове. Наверное, в тот момент она у меня выросла чуточку. Меня вызвали, дали мне самую возрастную актрису – Бри Ван да Камп. Это вообще не мой характер, это вообще не мой размерчик. Эта Бри Ван де Камп – такая аристократка, такая вся с прекрасным вкусом, воспитанная, спокойная, степенная.
«Рексквер»: Но какая она страстная, извините, к четвертому сезону.
Шульман: Это потом все было! А первый сезон есть первый сезон. Я думала, что меня вызвали пробоваться на испанку.
«Рексквер»: Габриэль.
Шульман: Габриэль. Я не помню фамилии, имена.
«Рексквер»: Я всех помню!
Шульман: Молодец!
«Рексквер»: Обожаю этот сериал!
Шульман: Вызвали меня на Габриэль. Я думала Габриэль и вдруг мне дают Бри Ван де Камп. Во-первых, мне было странно, что мне дали такую старую бабушку. Ну тогда мне казалось, что я очень молода. Бабушку, думаю… У нас есть актрисы с прекрасными голосами, прекрасные актрисы, которые подходят тупо на неё. Нет, меня позвали. Я думала, что это будет Габриэль, или думала, что это будет вторая, которая такая была…
«Рексквер»: Сьюзан.
Шульман: Сьюзан, да. Думаю, вдруг Сьюзан там ещё. Нет, Бри Ван де Камп. Ну у меня уже сразу «стойка» была. Думаю, ну и хрен с вами, ладно. Я попробовала Бри Ван де Камп. На тот момент у меня не было такого низкого голоса, был такой повыше такая сопраночка была. Я думаю, блин, да как же я её делать буду? Ну я попыталась там поговорить где-нибудь сзади. У меня не получилось, меня с позором выгнали. Я разозлилась, что меня таким образом проучили. А через какое-то время актриса, которую утвердили на эту роль, она тоже прекрасно ее делала, все прекрасно у нее получилось, но она уехала на съёмки в другую страну. И тут мне позвонили и попросили. Мне было приятно.
«Рексквер»: Лена, ну я не могу не попросить.
Шульман: Прошел год, меня попросили.
«Рексквер»: А, спустя год вы записывали ее?
Шульман: Да, я потом переписывала первый сезон. Первый сезон не я писала. Спустя год!
«Рексквер»: Ну тогда напомните, пожалуйста, нам как это было.
Шульман: Ой, я даже ее не помню. Блин! Алёнушка, это было в прошлой жизни! Ты что! Я не помню, как я ее писала вообще.
«Рексквер»: Но восемь сезонов!
Шульман: Слушай, но я вообще их не помню, как я пишу. Я же пишу так, вот сейчас телевизор мне включи с ней, я моментально вспомню, а без неё… Я же голос, я не помню каким голосом я говорила. Но я попробую.
«Рексквер»: Может вам ее портрет поможет по глазам попасть?
Шульман: По характеру? Нет-нет, я ее хорошо помню. Я ее помню правда уже сошедшей с ума. Но попробуем!
«Это не труп, а человек по имени Рекс Ван де Камп. Еще недавно любящий муж, прекрасный отец и успешный врач. Настолько успешный, что на оставленные им средства я могу засудить власти города, полицейское управление и вас, джентльмены, если мне заблагорассудится».
«Рексквер»: У вас сейчас волосы рыжими стали мгновенно!
Шульман: Ну, что-то такое. Я сейчас утрировала.
«Рексквер»: Нет, это точно так! Потому что я сейчас пересматриваю в третий раз этот сериал.
Шульман: Слушай, хороший сериал! Иногда он мне попадался на каком-то канале каком-то таком. Как они называются, которые…?
«Рексквер»: На СТС его много крутили.
Шульман: Нет, дополнительные каналы. Как они? В пакетах?
«Рексквер»: Не знаю.
Шульман: Ну как как-то они называются, эти каналы. И мне как-то он так раз попался. А, он на «Фоксе» был, а теперь «Фокса» нет. И я как-то щелкала и увидела и даже немножко зависла. Нет, я отодвинулась от всех нас, но я зависла. Очень хорошо дублированный на самом деле был сериал. Кастинг был прекрасный! Спасибо режиссеру Наталье Федотовой.
«Рексквер»: Друзья! Напоминаю, что вы смотрите и слушаете подкаст «Про озвучку» от RECsquare. Мы беседуем с топ-представителями звуковой индустрии, а также мы делаем профессиональный звук для медиа. У нас имеется библиотека лицензионной музыки Recsquare Music. В описании будет ссылка и промокод. А мы продолжаем наш подкаст с Еленой Шульман. Вы любите озвучивать Джулию Робертс.
Шульман: Не то что я ее люблю, я ее просто люблю. Но ее тяжеловато писать.
«Рексквер»: Тем не менее Злая мачеха – это фантастическая работа.
Шульман: А Злая мачеха – как-то все случилось, Алёнушка, просто все соединилось в одно. Злая мачеха – тоже случайность. Я писала в «Невафильм» в Петербурге. Писала в одной студии тоже Злую королеву из «Однажды в сказке». И тут пришел ролик, который надо озвучивать. И что-то у них там, технические какие-то были неполадки, либо актриса не успела, либо актриса заболела, какая-то была фигня, меня не посвящали. И прямо в коридоре поймали: «Лена, ты сейчас свободна?» Я говорю: «Да, я сейчас свободна, но я свободна еще 10 минут».
– Мы успеем! Там надо записать ролик.
Еще Максим Сергеев, он меня обещал тогда, помню, от Приморской довезти к Гостиному двору. Я говорю: «Макс, подожди меня! Я сейчас быстро-быстро». И потом, когда мне включили ролик, я увидела Джулию Робертс, я ее, во-первых, не узнала. В каком плане не узнала, внешне-то, конечно, я узнала, я не узнала ее вот эту экспрессивную игру. Она такая острохарактерная вообще великая актриса, у нее в глазах столько подтекстов. Ее дублировать одно удовольствие! Это просто, как знаешь, отдельная школа актерского мастерства. И когда уже мы стали её дублировать с Геленой Пироговой, это у меня с Гелей это была первая картина наша, где мы встретились как актриса и режиссер. Неожиданно получилось хорошо, то ли звезды сошлись, то ли погода в Питере была солнечная, я не знаю как, но неожиданно хорошо. А потом пришел фильм на дубляж, и мы уже там просто получали удовольствие.
«Рексквер»: Я знаю, что вы один из монологов писали 6 часов?
Шульман: 6 часов самый первый.
«Рексквер»: С ума сойти!О Джулии Робертс. И почему дублировать ее одно удовольствие.
Шульман: А там была сложность, он очень длинный, и он за кадром, и там зритель, во-первых, должен понять какая это начинается история, о чем. Плюс ко всему они должны понять были, что это идет рассказ от лица злой королевы, мачехи, и плюс ко всему я должна была еще рассказать эту историю. А 6 часов оттого, что его так гениально прочла Робертс. И чтобы повторить это, надо было вот 6 часов. Может быть другая актриса сделала бы еще гениальнее и за короткое время, но у меня получилось. Потому что мне не хотелось упускать ни одного нюанса, она там великолепная!
«Рексквер»: Как хорошо, что я взяла в качестве примера из этого фильма не монолог, миновало.
Шульман: А, я помню эту сцену!
«Рексквер»: Она прекрасна! Я не могла пройти мимо нее. Попробуем?
Эксклюзив «Рексквер»: «Белоснежка: месть гномов». Делаем фрагмент без подготовки.
Шульман: «Белоснежка, случился пожар? Твоя комната что, горит? Я пытаюсь найти причину, по которой ты покинула свои покои. И моя первая версия – пожар. Белоснежка, может пора мне быть помягче с тобой»? Вот она какая-то такая мне кажется.
«Рексквер»: Да.
Шульман: «Ведь ты ни в чем не виновата передо мной, ни в чем мне не мешаешь. И всё же что-то в тебе меня безмерно бесит. Даже не пойму, что именно. Эти покатые плечи? Прическа? Голос? А… Я знаю в чем дело, наверное, твои волосы. Терпеть их не могу. Даже если тебе стукнет сто лет, не вздумай еще хоть раз вот так пролезать на бал». Я не помню вот это про бал, а вот это чуть-чуть помню.
«Рексквер»: Да, это очень близко, я же на днях пересматривала.
Шульман: Чуть-чуть помню. Ну это так вот.
«Рексквер»: Но учитывая какое количество работ у вас, и как часто и много вы пишете, сложно помнить характер каждого героя.
Шульман: Вот я тебе говорю, у меня память визуальная.
«Рексквер»: Как у Дори, да?
Шульман: У меня: вижу – помню, не вижу – не помню.Как работать при разногласиях с режиссером?
«Рексквер»: Лена, к разговору о режиссерах. Бывало ли такое, что у вас вообще полный дисбаланс, полная дисгармония, а работать с режиссером надо?Шульман: Один раз было, к сожалению. Это была совсем роль такая маленькая, я выдержала, а на большую роль я отказалась.
«Рексквер»: А я хотела спросить, а что делать, когда работать надо?
Шульман: Отказалась, потому что это вредит. Когда дисгармония с режиссером, ни режиссер, ни актер не виноваты, ну они не сходятся, они по-другому видят красный свет, они по-другому понимают героев, они по-другому вообще себе представляют. Зачем мучить себя? Это вредит актеру в первую очередь, который у микрофона, потому что он плохо запишет заведомо эту роль, режиссёру, который намучается и возможно будет потом жрать таблетки успокоительные, и фильму. Надо отказываться. Надо себя вообще беречь. Вот не твое – отдай. Придет другое, придет твое.
«Рексквер»: И гораздо лучше может быть.
Шульман: Всегда. Вот отдай. У меня были тоже два таких случая, когда меня позвали писать роль, но не моё это, ну я уже тетя, а меня зовут писать 28-летнюю девушку, ну это не нормально, это бред. И я просто посоветовала актрису, которая сделает это лучше меня в сто раз.
Щепотка провокации: о режиссерах дубляжа
«Рексквер»: А что делать молодым артистам, если только они начинают развиваться в профессии?Шульман: А молодым артистам, они только начинают развиваться, и по идее у них не может быть дисгармонии. Если им становится не интересно, то… Ну вот если не интересно, и не возникает никаких таких острых моментов в прочтении персонажа. Потому что вот у меня как получилось – я вижу свой персонаж так… Я вижу, что она такая ворчливая, такая вся суетливая, а мне режиссёр говорит: «нет, она умная интеллектуальная, просто строгая». Ну и как? Если я ее не вижу умной, интеллектуальной, строгой, как я её буду дальше писать, правильно? Не вижу. Ну это я про мультик. А молодым актерам, если категорически просто идет отторжение, надо отказываться, это не страшно. Это же молодость, это только начало, все впереди. Господи, сколько еще всего будет, Боже мой! Не надо себя растрачивать в пустоту, не надо расплескивать себя. Надо всасывать в себя, надо все поглощать. Но если, например, с режиссером не сошлись характерами, не сойтись можно кардинально. Но вот в моем варианте можно было уже не сойтись, потому что у меня уже был какой-то опыт, я уже что-то там от чего-то отличала. А молодой актер – ему надо пробовать уметь подстраиваться, ему надо пробовать и доводить эту работу до конца. Потому что я когда этим занималась и была молодой, у меня вообще не стояло, что у меня там с режиссером не сошлось. Если мне режиссер говорит: «неправильно» – значит я не права. У меня вообще этого не стояло. Я вообще такая актриса, которая ложится под режиссера. Для меня режиссер – бог, я без режиссера не могу, не могу вообще никак. Тихо сам с собой – это в Кащенко. Иногда бывает, но это безвыходная ситуация, когда тихо сам с собой. Иногда, когда чувствуешь, что вообще «тихо сам с собой» и когда не поняла – правильно я все это сделала или неправильно, я прошу, чтобы мне меня показали послушать. Но это очень тяжело, это может быть такое, но это очень тяжело. И мне сейчас это тяжело, но при этом при всем у меня опыт есть, и что-то я уже как бы повидала в этой жизни. А когда я только начинала работать, и я была в общем начинающей молодой актрисой, для меня не стоял вопрос, что режиссер не прав. Даже если он будет говорить, что мне надо сделать, я буду видеть, что это белое, а мне надо сделать красное, я вывернусь и сделаю красное. Вот и все. Это естественно. На самом деле в молодости «по идее» не бывает. Потом ты понимаешь, Алёнушка, что значит, ты имеешь ввиду режиссер в дубляже?
«Рексквер»: Да, конечно.
Шульман: У нас очень мало сейчас режиссеров в дубляже.
«Рексквер»: Очень так, вроде бы провокатором должна быть я, а провокатор вы.
Шульман: Понимаешь, у нас очень много людей, которые называются режиссерами. Вообще режиссер дубляжа – это опыт, это режиссерское образование, еще что-то. Когда я приехала в Москву, и мне предложили быть режиссером, для меня это был такой шок.
«Рексквер»: А кто вам предложил? Как вы вообще стали режиссировать кино?
Шульман: Мне предложили быть режиссёром, мне в Disney предложили. Я очень благодарна. Я писала эти первые режиссёрские мои работы, я не могу даже назвать их работами, потому что мне помогал в этом звукорежиссёр «Невы» Джордж. Он опытнее был гораздо меня, и он всё подмечал. Он вообще очень внимательно звукорежиссёр, просто самый лучший. И он мне помогал, он меня прикрывал иногда и всё. Я тогда просто не понимала, что мне делать, как. Мне надо было переезжать в Москву по семейным обстоятельствам. И это был такой шаг со стороны компании Disney, в частности Юли Баранчук, я не знаю могу я называть или не могу. Юлечка, прости, если не могу, но я тебе очень благодарна за то, что ты так вот сделала мне такой подарок. И она меня просто позвала быть режиссёром феечек диснеевских. Я пыталась с этим справиться, но мне помогал Джордж, звукорежиссер компании «Невафильм». Он мне фактически сделал первый фильм, потому что там было все очень сложно. Потом второй был, третий. А потом мне вообще в другой компании, на другой студии предложили быть режиссером. В Disney я понимала почему меня позвали. И я училась быть режиссером, подмечала что-то. А потом мне предложили быть режиссером, и я была так удивлена, думаю: я же не режиссер, как это вообще сразу? А потом я поняла, что иногда режиссер нужен просто для того, чтобы вызвать артистов и записать так, чтобы не было пропусков. То есть на те вещи, которые, как я понимала, что это должен делать режиссер, не особо сильно обращали внимание, потому что надо было быстрее, потому что это сериалы. Но потом мне большой шанс стать режиссером и уже учиться быть режиссером дала компания «Пифагор» и, в частности, Анна Атаян, которая вызвала меня на мой первый сериал «Амбрелла». При этом при всем мы думали, что это мультфильм, а это оказался большой художественный сериал с людьми-артистами. И вот тогда я действительно реально въезжала, пыталась, что-то делала, пыталась как-то вовлечь в свою историю артистов. Тогда уже стали приходить молодые актеры, я понимала, я уже тогда поняла, что я вижу, что они умеют или не умеют, чему их надо научить, чему не надо, что они пропускают в силу того, что у них галопом по Европам, и в силу того, что у них не было этого золотого периода, который был у нас, когда в 90-е годы мы садились все вместе и писали, например, сериал озвучанием за кадром. Как «Санта-Барбара». Потом была куча мыла мексиканского, потом очень было много американских сериальчиков по 16, по 24 серии, когда мы сидели по четыре, по пять человек. Но мы всегда были вместе, мы слышали себя, мы отвечали, у нас был диалог, мы чувствовали себя. Поэтому, отработав такое количество часов вместе со всеми, естественно нам было легче потом впрыгнуть в дубляж, потому что мы интуитивно уже под кожей чувствовали партнера. Молодые актеры, которые сейчас приходят, они приходят заведомо в одиночку, и они одни, и им надо дать эти секретики, рассказать эти секретики, которые мы нарабатывали, чтобы они понимали, что у них партнер, и чтобы они этого партнера чувствовали.
О сложностях с аудиокнигами
«Рексквер»: Это «Рексквер» и мы продолжаем наш подкаст с Еленой Шульман. Если вам нравится то, что мы делаем, оставляйте лайки и комментарии. Елена, а вот возвращаясь к вопросу вашей актерской деятельности, что вам сложнее всего дается в работе у микрофона?Шульман: Аудиокниги.
«Рексквер»: Да?
Шульман: Да.
«Рексквер»: Но вы писали же аудиокниги?
Шульман: Да, честно писала. И сейчас собираюсь тоже писать, буду готовиться и прочитывать перед записью. Аудиокниги сложно почему-то, не знаю. Может быть, потому что я лентяйка. У меня есть подруга Ксения Бржезовская – богиня аудиокниг. Она их так читает, как семечки. Причем там так все живенько, так все красивенько, так все с подачей, все понятно, все логично.
«Рексквер»: Но тем не менее вы не отказываетесь, если вам предлагают?
Шульман: Не отказываюсь, потому что это же работа, да.
«Рексквер»: Но все равно опыт.
Шульман: Слушай, но мне не предлагали плохих книг кстати. Я их очень мало прочла, но мне не предлагали плохих. Я прочла «Манюню» первые две книги, потом третью не смогла. Вот Ксения как раз читала после меня, это вообще неблагодарная история – после привычного голоса читать третью книгу. Но она вообще на десятку справилась. Потом я читала книгу своей подруги, потом она впоследствии стала моей подругой, сначала был просто автор, которого мне предложили читать, Оксана Новак и ее «Компьютерные приключения пышки». Ой, гениальное произведение! Гениальные книги! Они про четырех подруг, которые в 90-е в Петербурге выживали. Это очень интересно, это очень гениально. Когда я читала, я, во-первых, очень легко читала, во-вторых, когда мы читали, я не могла никак остановиться и звукорежиссер тоже, она не могла остановиться от смеха. Потому что эти картинки просто вставали перед нами. То есть я не могу сказать, что я читала, мне никогда не предлагали плохих книг или скучных. Но мне они, наверное, просто тяжело даются, я не знаю.
«Обращение в веру»: о мастер-классах для непрофессиональных работников микрофона от Шульман
«Рексквер»: У меня несколько провокационный вопрос от наших подписчиков. Обязательно ли иметь актерское образование, чтобы заниматься озвучиванием кино или записью аудиокниг?
Шульман: Ну смотрите, сейчас мы от этого уже никуда не денемся. Огромные сообщества людей, любителей дублировать, озвучивать. Людям это нравится, мы никуда не денемся. Так как в интернете такой хаос, и все как бы кто в лес, кто по дрова, я решила давать мастер-классы для непрофессионалов, чтобы тоже как-то галопом по Европам обратить их внимание, расставить их акценты, чтобы они хотя бы не пользовались этими тремя-двумя интонациями, которые где-то когда-то они слышали, или которые на нас выросли, вот они слышали эти интонации английские наверх, и всё это наверх, чтобы нейросети нас не догнали, хотя бы, чтобы не быстро догнали.
Потому что если зритель привыкнет слушать непрофессиональный дубляж или озвучивание в интернете, то они привыкнут к этому. Но когда ты не знаешь, что бывает красный закат, а тебе показывают картинку красного заката, ты же понимаешь, что вот он такой и бывает красный закат, как на картинке. Поэтому, когда люди, которые не слышали настоящего такого дубляжа, либо озвучания закадрового, то все привыкают к этим трем-четырем интонациям, потом появляется нейросети, и всем нормально, понимаешь. И всем нормально. То есть почему появляются нейросети, потому что ребята, которые самостоятельно этим пытаются заниматься, они пытаются интонировать, они пытаются подражать кому-то, они не пытаются быть теми людьми, которые сейчас на экране, и действительно разговаривать – вопрос-ответ вопрос-ответ, и самое – главное фиксировать свое отношение к партнеру. Ведь зритель за чем наблюдает? Он приходит в кино, смотрит кино: слова-слова, сюжет-сюжет, но ему же интересно все-таки: он ее затащит в постель или нет? А из чего это складывается? Из того, как он на нее смотрит и с какой позиции он с ней разговаривает, какая у него интонация по отношению к ней, или у нее к нему. Мы смотрим за чувствами, за отношениями между персонажами, а не за тем, что они сказали и не за сюжетом. Сюжет и то, что они говорят, складывается впоследствии, а в основном – это отношения, это второй план, десятый, пятый, это жизнь за ширмой первого плана. И вот эту жизнь за ширмой первого плана мы, как зрители, нам и интересно наблюдать. Вот вспомни фильм «Список Шиндлера». Сейчас мне будет… Ну у меня был COVID, мне простительно, у меня с памятью так себе, но я пью хорошее лекарство, но не всегда. Бабушка наша писала, ну вспомни…
О «Списке Шиндлера» и Ярославе Турылевой
«Рексквер»: Турылева.Шульман: Турылева Ярослава Георгиевна. Да, коронавирус, простите меня, у меня был реально два раза COVID.
«Рексквер»: Так, бабушка, все понятно.
Шульман: Нехилый такой COVID у меня был. И она писала «Список Шиндлера». У тебя даже мысли нет, что они играют это на английском языке.
«Рексквер»: Да, кажется, что говорят по-русски.
Шульман: У тебя даже мысли нет, что это какие-то люди, которые не знают русского языка. А у них у каждого, у каждого персонажа там своя судьба. Вот бухгалтер, который всё это считал, у него свой характер, своя судьба, своя биография. Вот когда сейчас ко мне ребята приходят на мастер-класс, и первое у нас было занятие, я говорила, что у вас вот этот персонаж, каких он женщин любит? Что он любит на завтрак? Это же всё складывается, это же характер складывается человека. А потом это должно дойти до автоматизма такого, и тогда появляются живые люди. Вот нейросеть может дублировать после того дубляжа «Список Шиндлера»? Нет, никогда. Поэтому я хочу, чтобы наши любители дубляжа немножко сконцентрировались на правде, чтобы они научились немножко вот эти свои технические штучки, которых они нахватались у себя дома или где-то вместе, работая в студиях, чтобы они немножко от техники отошли и пришли к голове, и пришли к чувствам, пришли к отношению, чтобы они понимали, что они говорят в кадре и для чего. Вот это главное.
«Рексквер»: Друзья! В базе «Рексквер» только профессиональные актеры. Наши продюсеры помогут вам подобрать лучшего актера и организовать запись. А мы продолжаем подкаст с Еленой Шульман. А вы все еще согласны с мнением, что актер дубляжа должен быть внешне неизвестен?
Шульман: Да, это волшебство.
Система распознавания лиц: почему актер озвучивания не должен быть известен публике
«Рексквер»: Ну как это? Мы же живем в веке личного бренда.Шульман: Все, волшебство закончилось.
«Рексквер»: Но о себе необходимо заявлять, чтобы тебе давали работу. В 21-м веке вроде как вот так мы живем. Разве нет?
Шульман: Слушай, это у нас так получается. По идее у нас, вот если бы был закон, как он был тогда, у нас же беззаконие полное было, и я надеюсь, что сейчас что-то изменится всё-таки. Если ты меньше берёшь, тогда тебя и зовут. Если ты быстрее пишешь, тебя и зовут. Как правило хорошие актеры, они неудобные актёры, потому что они требуют каких-то историй. Их зовут только в крайнем случае, если надо вот озвучить, кровь из носа она нужна или он нужен. По идее у нас должны были быть агенты, которые должны были нас продавать и выставлять. Но это должны были быть другие гонорары, правильно? А так как у нас эти гонорары складывались из междусобойчика такого… Я считаю, что это как бы вообще, не знаю, колхозом я называю это. Там сами себе цены придумывали, сами себе это. А для зрителя это волшебство.
«Рексквер»: Но тем не менее вы говорили, что контакт со зрителем необходим, вы с радостью читаете отклик в социальных сетях.
Шульман: Отклик, который мне напишут, я с радостью прочту. Но понимаете, теперь меня зритель видит, какая я. И будет следующее какое-нибудь кино и обязательно вот ту же Джулию Робертс, я и Джулия Робертс – это северный и южный полюс. И теперь будут знать. А так они по голосу слышали, голос подходил тогда в «Белоснежке», к внешности подходил. Но я считаю, что мы волшебниками должны быть.
«Рексквер»: А вы сталкивались с хейтом?
Шульман: Я как-то не обращала внимания и не знаю про него. Я не знаю даже вообще. Нет, конечно, меня кто-то, не любит и как-то поносит всякими словами, наверное. А мне пофиг.
«Рексквер»: Ну и хорошо.
Шульман: Пусть все изговорятся, мне наплевать.
О ненависти к своему голосу и операциях на связках
«Рексквер»: А почему вы, цитирую, «ненавидите слушать себя»?
Шульман: Ужасный голос!
«Рексквер»: Почему?
Шульман: Ужасный голос! И самое ужасное, я иногда вот так попадаю на себя и думаю: господи, как же меня еще зовут куда-то? Боже мой!
«Рексквер»: А после операции отношение поменялось к собственному голосу?
Шульман: После первой операции мне очень, вообще было круто.
«Рексквер»: А почему она у вас была?
Шульман: Потому что я прокричала второго «Человека-паука» своими связками, у меня произошло кровоизлияние в связку. И я не обратила на это внимание и продолжала дальше работать. А кровоизлияние – это сосудик, это как мне мой врач-фониатр рассказывал, сосудик вылез, я продолжала работать, а когда мы разговариваем, у нас связки смыкаются, и связки бились, бились, бились, выросла такая мозоль, потом здесь выросла мозоль, а потом в один прекрасный момент было так.
«Рексквер»: Они не сомкнулись?
Шульман: Да, надо было срезать.
«Рексквер»: И голос поменялся?
Шульман: Голос поменялся в лучшую сторону в первый раз, вообще просто. Потом я опять переорала.
«Рексквер»: И опять операция?
Шульман: Опять операция. Но потом уже у меня восстановление было сложнее и периодически так уже. Но я еще сплю мало, я веду иногда неправильный образ жизни.
«Рексквер»: Кстати про «Человека-паука», вы озвучивали Мэри Джейн Уотсон более 20 лет назад.
Шульман: Да!
«Рексквер»: Правда, что одну и ту же роль в разном возрасте нельзя озвучить?
Шульман: Нет, нельзя.
Смех сквозь слезы: озвучиваем фрагмент 20-летней давности из «Человека-Паука»
«Рексквер»: А давайте на примере отрывка из «Человека-паука» первой части мы покажем это нашему зрителю.
Шульман: Хочешь цирк устроить, да?
«Рексквер»: Да, хочу. Извините, не могу не воспользоваться моментом.
Шульман: Я помню, это ужас вообще! Это кошмар! Мэри Джейн Уотсон, ой, это очень смешно!
«Рексквер»: Попробуем это вспомнить.
Шульман: Я до сих пор, когда первый фильм смотрю, я слушаю себя: господи, это как я вообще так разговаривала?
«Рексквер»: Гораздо выше!
Шульман: Не то что гораздо выше, но как идиотка.
«Рексквер»: И много улыбаться главное и смеяться.
Шульман: Давай. Я не могу!
«Рексквер»: Лена, соберитесь! Зритель ждет!
Шульман: «Он звонил. Ладно, давай сделаем это цирком, и я тогда не буду смеяться. Он звонил. Я не ответила на звонок. На самом деле я влюблена в другого, по крайней мере мне так кажется». Аленушка…(смеется)
«Рексквер»: Я в вас верю!
Шульман: «Ах, сейчас не время об этом говорить. Ты же скажешь, что я втюрилась как глупая девчонка. Забавно, он даже спас мне жизнь, а я и так не видела его лица. Почему-то она смеется, а я вся в трагедии. Ты смеешься надо мной?! А как ты думаешь, все эти жуткие истории о нем правдивы»?
«Рексквер»: Боже мой! Действительно небо и земля!
Шульман: Это какой-то ужас! Нет, но когда я первый раз… Вот я давно не смотрела. Вот последний был «Человек-паук», и три Паука, когда собрались в одном фильме, что-то я решила вдруг посмотреть этого «Человека-паука», потому что мне нравились… Вообще мне из Пауков понравились только фильм, где был актер, которого писал Серёжа Смирнов, царствие ему небесное.
«Рексквер»: Только что мы его обсуждали.
Шульман: Нет, мы его не обсуждали. Он потом у меня в фильме от Netflix…
«Рексквер»: Не Эндрю Гарфилда? Да, «Тик-так бум» у вас был.
Шульман: Да, «Тик-так бум».
«Рексквер»: Я к вам тогда не пришла, у меня были съемки.
Шульман: Да, у тебя были съёмки. Да, такой фильм вообще. И с Гарфилдом мне «Человеки-пауки» очень нравились. И вообще каст мне нравился, и какой Серёжа там был прекрасный, и какой там был Антон Колесников прекрасный во втором «Пауке», когда возвращается с Гарфилдом во втором фильме. Ой, вообще так всё было! Там всё было отлично, там все были идеальны. Первый «Паук», ну да, это такая была…
«Рексквер»: Для меня это классика, извините. Мэри Джейн для меня всегда будет одна.
Шульман: А потом следующие «Пауки», когда он уже был молодой, ну как-то это уже всё стало, ну планета Марвел и планета Марвел. А тут я решила посмотреть всех «Пауков», чтобы иметь представление об этом фильме. Ой, начала смотреть первый фильм, я думаю: господи боже мой, мама моя дорогая, какой кошмар! Какой ужас, господи! Как люди это смотрели?!
«Рексквер»: С удовольствием вообще-то!
Шульман: Я не представляю. Вот мои дети не смотрели, к сожалению.
«Рексквер»: Наверное сложнее воспринимать.
Шульман: Они вообще не воспринимали. У меня младший сын посмотрел только один мультик «В поисках Немо» со мной и всё. Остальное – садился смотреть какой-то мультик, по СТС показывали раньше мультфильмы или кассеты, или потом диски были, ещё что-то, он садился смотрел, смотрел-смотрел и вдруг так, слышит меня, так поворачивается и говорит: «Это ты что ли?» Я говорю: «Да».
– А…
Ну так посидел ещё 2 минуты, вижу встал и пошёл.
«Рексквер»: Это к разговору о том, почему не стоит знать персонажа в лицо.
Шульман: Не воспринимал! Поэтому понимаете, мы выбрали этот путь актерский дубляж, это работа за кадром. Нет, многие актеры со мной не согласны, и я их прекрасно понимаю. Потому что возможно, что актер должен и продвигать тоже эту профессию, этот фильм и вообще этот вид искусства. Я считаю, что это искусство, потому что этим владеют не все, это действительно тебе надо впрыгнуть в чужого человека, достать из себя свои инструменты, органично это все сделать, но чтобы это был тот человек, а не ты, это как бы такое редкое умение. Кто-то со мной не согласен. Но мне кажется, может быть в силу того, что я не очень смотрибельна, поэтому мне кажется, что не должны видеть актёров. У нас есть красивые актрисы дубляжа.
«Рексквер»: Так, это не мое интервью!
Шульман: И актёры тоже. Поэтому их скорее всего, наверное и надо показывать, и надо их продвигать. Понимаешь, Алёнушка, это, наверное, я сугубо лично так думаю про себя, потому что у меня всё время были персонажи и актеры такие красавицы, намбер ван такие все, а я…
«Рексквер»: Ну не надо, не надо!
Шульман: Но все равно я не соответствую, все равно! Вот кажется, что голос, и вдруг видят бабушку. Но это же вообще, это катастрофа!
«Рексквер»: Лена, вы сегодня столько интересного нам рассказали. Надеюсь, что наш слушатель будет также заинтересован в диалоге, как и мы.
Шульман: Простите меня, люди, если что-то не так.
Пожелания подписчикам
«Рексквер»: Спасибо вам большое! Может быть вы хотели что-нибудь посоветовать, пожелать нашим слушателям?Шульман: Вы знаете, я хочу пожелать нашим слушателям добра. Я хочу, чтобы наши слушатели и вообще наши люди берегли друг друга. Потому что поверьте мне, ничего дороже нет родных людей, друзей, талантливых коллег. Не разрушайте, не разрушайте десятилетиями созданные отношения, не разрушайте не разобравшись, не разрушайте, не отказывайтесь от своего, не бросайте друг друга. И я хочу пожелать, чтобы все у нас было хорошо. Всем хочу пожелать, всем – и там, и там.
«Рексквер»: Спасибо! С нами была Елена Шульман и это подкаст «Про озвучку».
