Актер дубляжа Владимир Антоник
Смотрите видеоверсию подкаста с Владимиром Антоником. Или читайте интервью в текстовом формате ниже.
Как при дистанционной работе совмещать работу режиссера и актера
«Рексквер», ведущий: Здравствуйте, друзья! Это подкаст «Pro озвучку» от «Рексквер». По одну сторону микрофона Владимир Антоник, киноактер, актёр и режиссёр дубляжа, по другую я, руководитель «Рексквер» Александр Татаринцев. Сильвестр Сталлоне, Арнольд Шварценеггер, Джерард Батлер, Лиам Нисон, Пирс Броснан, Харрисон Форд, Сэмюэл Л Джексон, Мел Гибсон, Курт Расселл…
Владимир Антоник, гость: Да, Курт Рассел, в общем можно продолжать.
Ведущий: Я долго учился выговаривать. И, конечно, голос большого количества компьютерных игр и рекламы, всё это дело не рук, а связок и таланта героя нашего подкаста Владимира Антоника. Владимир Владимирович, спасибо, что нашли время на беседу в своем графике. В последние два года вы работаете дистанционно. Мы знаем, что у вас есть ферма. Расскажите, пожалуйста, как проходит ваш день.
Гость: Ферма, ты имеешь в виду моих несчастных, то есть счастливых 10 кур?
Ведущий: Может быть у вас уже осчастливлено не 10, а больше кур.
Гость: Нет, они там на самом деле счастливы и петух с ними, потому что, если бы я так питался, как они, я тоже может быть что-нибудь полезное снёс (смеётся). Я их очень люблю, я не знаю, может быть у меня такая генетическая предрасположенность, у моей мамы девичья фамилия Курилович: ну как тут не завести десяток счастливых кур?
Ведущий: То есть куры – это всё, что вас занимает на ферме?
Гость: Нет, у меня какие-то собаки, у меня вечно дети берут собак из приюта, их жалко. И потом поскольку как-то хлопотно становится, они все обитают у меня. В данном случае сейчас их три. У одной лапы нет, у другой глазика, но они хорошие.
Ведущий: Такие самые лучшие кстати.
Гость: Да, но с курами у них отношения не сложились, поэтому приходится их огораживать. Вот и все мои фермерские подвиги.
Ведущий: Вам приходится быть не только актёром, но и сам себе режиссёром, чтецом и сам себе администратором. Как вы вообще все успеваете?
Гость: На самом деле я в основном провожу время в этой замечательной будке, которая вся в поролоне. В общем, получаю массу удовольствия, когда читаю здесь книги. А успеваю, что же делать. Я хочу сказать, что, когда сам пишешь, без режиссёра, кино или ролик какой-то, у меня уходит больше времени, потому что во всяком случае у меня больше ответственности, поскольку не хочется лажануться, я привык делать всё хорошо. И поэтому дублей больше, и вариантов больше, у меня так. Иногда приходится и книги, если я читаю какую-то книгу. Потом послушаю, думаю,нет, надо переделать. Помнишь эту замечательную историю, когда Третьяков запретилвход в галерею, в которой висели картины Репина, самому Репину? Знаешь эту историю?
Ведущий: Да, знаю, но будет интересно послушать вашу версию.
Гость: Потому что Репин все время приходил в эту галерею с кисточкой и что-нибудь подрисовывал на своей картине, и ему категорически Третьяков запретил, чтобы его не пускали в галерею. Вот и у меня надо отбирать микрофон, сказать: «Записал? Всё! Свободен, иди гуляй». Но так не получается.
Ведущий: Двух дублей хватит.
Гость: Ну да.
Ведущий: Но на то вы и профессионал.
Гость: На самом деле я заметил, что гораздо дольше пишу один, потому что хочетсясделать хорошо и не подвести, ищешь какие-то варианты – тебе доверили самому, ты не должен облажаться. Я думаю, что наверное, все так, я надеюсь.
Ведущий: Но кому как не вам знать, что лучшее враг хорошего.
Гость: Знаю, но все равно еще бы вариантик попробовать, еще же можно и так и эдак.
О работе Владимира Антоника в театре
Ведущий: Песня знакомая, согласен. Ваша фамилия ассоциируется прежде всего с кино-дубляжной сферой. Скажите, был ли у вас опыт работы в театре, если да, почему стало неактуально, если нет, не хотелось ли вам попробовать?
Гость: Конечно, я пробовал, я работал в Театре киноактёра, играл там пару спектаклей, «Дурочка» Лопе де Вега, «Бобры» Мережко, еще какой-то спектакль мы готовили. Потом я так заразился этой идеей, что бросил все озвучание, съемки и почти полгода, соблазнившись, репетировал, втроем мы репетировали, не буду говорить какую пьесу, не буду говорить какой режиссер, она уже была на выходе, на выпуске, и человек, который это продюсировал, уехал с предполагаемыми костюмами или деньгами на костюмы в страну далекую, и эти полгода просто пошли коту под хвост, все развалилось. И я как-то призадумался стоит ли еще раз начинать, хотя у меня были приглашения, меня в свое время в БДТ приглашали. Я театр люблю, я честно скажу, считаю, что артисты должны там работать. Но, возвращаясь к своей профессии, в последнее время я в театре очень устаю почему-то. Не потому что плохо играть: я не понимаю, что говорят, я не слышу половины реплик, не важно в каком ряду я сижу, я не слышу речи, я не слышу мыслей. Я не капризный, я очень доброжелательный слушатель и зритель, я хочу, чтобы получилось. Но вот эта энергия, уходящая на вслушивание, на понять, что говорит артист, – для меня, как зрителя, очень тяжелая работа в театре. А так с театральными актёрами общаюсь, и мне не попадались коллеги, которые бы с восторгом говорили об очередном спектакле, всё как-то, не знаю…Но театр я люблю. Но как-то нет такого восторга: «у нас там такая премьера, это будет супер»! Как-то я не знаю, ощущение такое, что все стыдятся, те, с кем я общаюсь, наверное, круг моего общения такой, я не грешу на театр. Так бы я ответил на вопрос что касается театра, наверное. Не знаю, в свое время зря я не пошёл, как-то я не рискнул ехать из Москвы неизвестно куда, неизвестно зачем, подумал, что там и без меня замечательных артистов море. Действительно, в самом деле. Не знаю… хотя артист должен работать в театре, я считаю.
Ведущий: Как минимум работа в театре картину точно не испортит.
Гость: Да, пожалуй. Но, с другой стороны, говоря о театре, в каждом театре есть какой-то костяк актёров, я не знаю, из сорока десять или из сорока пять, или из тридцати два, которые играют все главные роли. В основном народ сидит на подхвате и в ожидании, что «когда-нибудь...» Не хотелось бы в этой когорте ждать всю жизнь, когда тебе дадут роль, не потому что ты плох, а потому что так сложилось. Это как режиссёр выбирает артиста как невесту, тебе кажется, что ты бы её в жизни даже не поцеловал, а он её любит, я имею в виду отношения режиссёра и актёра. Почему-то именно он («выбран». Прим. редакции), а рядом такой не хуже и всю жизнь входит в кордебалете. Такое еще опасение было тоже.
О неживых интонациях у микрофона
Ведущий: Предлагаю нам вернуться непосредственно к вашей основной творческой деятельности – дубляжу. Придыхания, неживые интонации, фальшь… Почему дубляж сейчас воспринимается настолько стереотипно?
Гость: Воспринимается кем?
Ведущий: Воспринимается прежде всего публикой, кого ни услышишь: такой дубляж, эти голоса такие придуманные.
Гость: Знаете, Александр, я думаю, что это предубеждение, есть же разные дубляжи, как разные спектакли, разное кино. Я не знаю, мне кажется, я видел, конечно,артистов, которые вскакивают, идут к микрофону и пишут. Для меня каждая роль у микрофона как вновь. Ей-богу, я не лицемерю: у меня трепет, у меня желание сыграть то, что сыграл артист и то, что тебе никогда, наверное, не дадут сыграть ни в театре, ни в кино. А тебе тут – стань им и сыграй за то небольшое время! Он там снимался или делал эту роль месяц, два, три, сорок съемочных дней, а тебе это нужно сделать за один день, сконцентрироваться и сделать так же, не хуже. Сделай вид, что ты озвучиваешь себя и не облажай эту роль. Не испорть эту роль, которая уже сыграна. Подумай, что это ты сыграл и сделай так, как это сделано на экране, осталось чуть-чуть только подправить на другой язык, точнее, не подправить, а перевести. Мне обязательно нужно посмотреть раз, два, три, я хочу понять, что делает артист, посмотреть ему в глаза, которого я вижу на экране, стать им, вот и все. Иногда, конечно, заигрываешься, ошибаешься, для этого и нужен режиссёр, чтобы сказал: «Володя, тебе кажется не туда? Хорошо, давай ещё пошукаем, куда мы торопимся?» Я понимаю, что сейчас такой ритм жизни несколько другой, но давайте соберёмся и сделаем это так, как должно быть, а не так быстро и всё. Быстро не всегда хорошо.
Как попасть в героя. И супергероя.
Ведущий: Поговорим сейчас как раз-таки о ритме жизни, вы только что упомянули эту фразу. Вам не кажется, что московский темп работы очень разбаловал артистов, и в погоне за этой скоростью нынешние артисты приучены лишь к ряду технических маркеров или маркёров: «пошире», «поуже», «щелчок» и так далее. Как с этим бороться и надо ли вообще с этим бороться?
Гость: Да, это больно иногда. Но хочется сказать: «подожди, взгляни, не смотри на эту артикуляцию, не читай эти слова, посмотри, что с человеком происходит, если будешь думать об этом, и с тобой будет это происходить, тогда получится. Попасть в артикуляцию – это же не так сложно, для меня во всяком случае это никогда не было проблемой, даже если плохая укладка. А вот попасть в характер, стать на это время этим человеком, и тогда не будет дурных интонаций и всего остального, ты будешь органичен, а когда органично, тогда всегда синхронно, это я заметил!
Шварценеггер: обычный качок или глубокий актер?
Ведущий: Вопрос, касающийся непосредственно органики, ваш «Терминатор», что есть такого в Арнольде Шварценеггере, что недоступно публике, есть ли что-то, что скрывается за его безэмоциональным образом?
Гость: Как бы мы раньше воспринимали это? Как просто ходит «качок» и что-то произносит. Я долго анализировал его существование как актёра в этом кино, ведь таких качков как он, людей, занимающихся бодибилдингом, много, есть классные красавцы и всё остальное, но почему-то взяли его. Я думаю, не случайно он стал, там же не остановятся по приказу или по уведомлению, или по желанию допустим губернатором Калифорнии, наверно что-то в этом человеке есть, наверно какая-то есть глубина. Я не воспринимал его как классного артиста, хотя последнее время, уже после того, как он побывал губернатором, я его дублировал в фильме о Калоеве, этомосетине, убившем диспетчера, из-за которого произошла авиакатастрофа. Тогда разбился самолёт DHL, пассажирский самолёт, в котором погибли его дети, этого осетина. И он туда поехал, хотел поговорить с этим швейцарцем. Тот ему нагрубил, в общем, Калоев (герой Шварценеггера. Прим. Редакции) он его «порешил». И вдруг я заметил, что он, Шварценеггер, глубокий, он в этом возрасте стал мощным, эмоциональным, искренним, органичным артистом, не только фактура, а что-то в нёмвсё не случайно. Не случайно именно он из этих «качков» стал «Терминатором», потому что на самом деле таких ребят, занимающихся своим телом, много. Но не зря, в нём есть какая-то глубина, именно он стал «Терминатором», а не другой Дуглас какой-нибудь или Джон, у меня такое ощущение.
Вообще я замечаю, вот эти ребята, которых я, бог дал мне их озвучить – и Сталлоне, и Батлер, и Гибсон, и Шварценеггер, – вот им уже 70 лет, а они еще в форме. Это люди, которые сделали сами себя. Один выбрался из Италии, второй из какой-то Германии, там же трудно пробиться, если у тебя нет силы воли, нет духа, нет таланта. Случайные вещи так не бывают, это трудяги настоящие. И просто можно следовать их примеру, а не сидеть на печке, грызть семечки и пасти своих кур.
Ведущий: Белорусам, наверное, тоже не так просто пробиваться в России?
Гость: Собственно, всем.
О сложностях работы с Лиамом Нисоном
Ведущий: Я говорю это без сарказма! А вот Лиам Нисон, ваш постоянный партнёр, расскажите, как началось ваше сотрудничество, и возникали ли у вас сложности с пристройками или надстройками к этому артисту, или наоборот всегда было понятно, как он работает, и вы его делали очень легко и непринуждённо?
Гость: Да, мне с ним не сложно. Мне казалось, он поначалу такой не очень эмоциональный, хотелось каких-то всплесков в нём увидеть, какой-то харАктерности больше, но мне с ним не тяжело. Я всегда примеряю на себя, наверное, я бы так же себя вёл и также бы играл, и также поступал бы, как его герой, поэтому это всегда упрощает отношение к нему и саму работу. И как-то так повелось, что я его, как он появляется, а он снимается уже много, мне с ним хорошо! Так же как хорошо с Фордом и с Гибсоном, допустим, какая-то может быть психофизика одинаковая, когда тебе с артистом удобно. Потому что то, что они делают, ты бы сделал так же, как и его герой, и поступил бы как его герой. Мы на себя же примеряем: иногда посмотрим хорошее кино, видя настоящего крепкого мужика, выходим из кинотеатра такими же, хоть ненадолго. Правда ведь?
Ведущий: Посматриваем на свою бицуху!
Гость: Ну да! Так сказать, внутренне думаешь: «я тоже ничего, и сейчас, не дай бог,встретится какой-нибудь подонок, тут же в лоб безо всяких разговоров», – так мы думаем.
Ведущий: Это да, а все наши мысли проецируются в какие-то реальные дела.
Гость: К сожалению, в нашем кино таких героев я что-то в последнее время… Яправда мало смотрю. Может быть они есть, но я думаю, что нет такой драматургии, почему-то спасаем мир не мы, а спасают мир почему-то американские актёры и киногерои, а жаль.
Ведущий: Видимо, пока ещё не пришло время спасать мир.
Гость: Так оно уже просится! Играли же мы в свое время, правда это очень давно было, Чапаевых, я же помню, это уже хрестоматийная история, когда хотелось посмотреть того же Чапаева хотя бы ещё пару-тройку раз: может он всё-таки выплывет? Ты смотрел эту картину?
Ведущий: Да.
Гость: Он там переплывают Урал, и до берега уже недалеко, и он уходит под воду.
Ведущий: И он тонет.
Гость: Да. И ты хочешь посмотреть ещё раз кино, может это ерунда, они там что-то не досняли, может в следующий раз он наверняка доплывет? Не доплыл.
Ведущий: Может быть где-то задержал дыхание.
Гость: Да и вынырнет, но увы. Вот такого кино хочется.
Ведущий: Наш кинематограф богат на глубокие картины, и надеемся, что время ещё придёт, и будут новые обязательно.
Гость: Как в свое время Жан Габен говорил: «Для хорошего фильма нужно три вещи: сценарий, сценарий и сценарий».
Ведущий: Пусть сценаристы мотают на ус.
Гость: Да нет, есть же книги, по которым можно. Я сейчас много читаю даже нашу старую классическую литературу. И что-то современное попадается, есть же книги, есть материал, что сидеть – выдумывать каких-то. Сейчас почитаешь, где они живут, эти люди, которые пишут диалоги, кого они слышат, это совершенно из другой жизни. Так не разговаривают в жизни, так не разговаривают в искусстве, так не ведут себя, поступки не мотивированные.
Ведущий: Вообще-то есть фильмы.
Гость: Я не знаю, наверняка есть замечательные фильмы, я надеюсь, хорошие фильмы, и будут ещё, потому что народ у нас талантливейший.
Ведущий: Абсолютно.
Гость: Не обрубайте ему крылья, дайте ему взлететь, парить и творить.
Поправляют ли актеры дубляжа сыгранное на экране?
Ведущий: В одном интервью вы здорово сказали, что «вашим режиссёром является сам герой на экране». Если вы понимаете, что этот герой мог что-то упустить или его краски однообразны и не точны, позволяете ли вы себе импровизацию или всегда точно следуете рисунку?
Гость: Вы имеете в виду артиста? Если я это делаю, то так, чтобы никто не заметил. Всё-таки роль сыграна, и этот артист действительно твой режиссёр, я же говорю о том, что есть режиссёры, которые показывают, как бы он сделал. А показывать всегда проще, у тебя уже на экране сыграно – вот твой персонаж, делай то, что и он. Но иногда какая-то вольность всё-таки допускается, но не заметная может быть для режиссёра, но заметная для тебя, и ты этим доволен, такая хитринка.
Как сделать так, чтобы роль «пошла»?
Ведущий: А если роль не пошла? Есть более универсальный рецепт настроя на роль, что может помочь, какие-то правильные слова режиссёра, мы уже с вами много сегодня о режиссёрах говорили. Может быть пятиминутный отдых или 50-градусный напиток – есть ли у вас свой способ, чтобы эта роль всё-таки пошла?
Гость: Я себя вымучиваю количеством дублей, чтобы может быть как-то завести себя, как бы репетирую долго. Может быть проблема не в том герое, не в том актёре, а в тебе, шукай изъяны в себе, не ищи причину, ищи возможности. «Пятидесятиградусная» не поможет – не выговоришь никогда в жизни то, что надо, я не экспериментировал на этом. Но заставить надо себя. Это твоя работа, встал – и делай, делай, делай, получай кайф от этого, удовольствие, достигни этого, пусть даже стократным повторением.
Ведущий: Отличный рецепт: получить кайф, если не пошло. Получи кайф – пойдёт.
Гость: Обязательно, а иначе – что приходить на работу, если нет удовольствия?
О постановке задач в дубляже кинокартин
Ведущий: Отличный рецепт, запишем. Какой подход всё-таки ближе вам – когда режиссёр вам рассказывает о роли, понятно, что вы здесь не можете отвечать беспристрастно, поскольку вы ещё и сами являетесь режиссёром, но всё-таки. Когда вы приходите на работу к другому режиссёру и вам проще, когда он вам рассказывает, или проще писать сходу, вы все понимаете, все эти паттерны быстро складываете, и у вас получается?
Гость: Мне важно понять мотивацию поступка. Почему человек говорит, если это просто монолог, ничего не требующий, формально идёт для того, чтобы связать сюжет фильма, это одно. Когда это какая-то эмоциональная подача, хотелось бы знать предысторию: как он сюда пришел, почему он такой, почему он такой на взводе или почему он такой смешливый, хотелось бы знать предысторию. Режиссёр на дубляже, конечно, нужен, сдержать тебя. Потому что как кто-то из наших артистов говорил, Милляр же говорил, у него алфавит есть, у Георгия Францевича Милляра, который у нас советская Баба-Яга.
Ведущий: Да-да, наш француз.
Гость: Первая буква А – актер, кладбище несыгранных ролей. Хочется выложить всё, что у тебя накопилось, а это не всегда нужно, для этого нужен режиссер. Я люблю, честно говоря, – раньше это практиковалось – увидеть кино до того, как ты приступаешь к дубляжу, видеть весь фильм, понять почему это происходит, почему он говорит так, почему в этой сцене он такой, почему он вдруг вскрикнул, не от того, что ему больно, а от того, что он вспомнил. Чтобы не было неожиданностей у тебя у микрофона. А если у тебя сложилось всё кино в голове, ты знаешь мотивацию поступка этого героя, тогда тебе, конечно, проще. В общем, это нормальная профессиональная работа, так должно быть, но не всегда так бывает.
О работах, которые хочется переделать
Ведущий: Было ли у вас такое, когда вы озвучивали-озвучивали и потом понимаете: черт, а он же другой, его же надо по-другому сделать?
Гость: Конечно.
Ведущий: Помните когда именно, в какой картине?
Гость: Это бывает довольно часто. Вот, допустим, давнишняя история с Гибсоном. Гамлета он играл у Франко Дзеффирелли, я его дублировал. Голос у меня неплохой,прямо скажем, но я бы там его меньше голосом делал, не знаю, мне так кажется. И много таких ролей, которые все равно смотришь: эх! Я не всегда смотрю, чаще не смотрю, что я сделал, но все равно находишь какие-то вещи, которые ты бы сделал по-другому, конечно.
Ведущий: А почему не смотрите свои роли?
Гость: Я вообще мало кино смотрю, а чего их смотреть.
Про «Ирландца» Скорсезе
Ведущий: А зачем же вы тогда работаете?
Гость: Чтобы люди смотрели, чтобы людей не раздражало. Вообще наше дело, чтобы никто не задумывался, кто это озвучивает. Чтобы смотрел кино, открывши рот, и думал – как здорово, какое хорошее кино, а чей там голос звучит – бог с ним, какая разница, значит не мешает смотреть, не мешает смотреть кино. Иногда бывает, что смотришь, думаешь: да, вот если бы кто-то… Я до сих пор вспоминаю, у меня была не так давно картина «Ирландец», часа три с чем-то («длительность картины». Прим. Редакции), Скорсезе, и я дублировал Де Ниро. И писали мы дня три, наверное. Так долго я давно уже не работал. И всякий раз, уходя по окончании смены, ты понимаешь, что ещё бы разок, как жалко, что смена закончилась, не смотришь на часы– скорей бы это всё закончилось. А как жалко…скорей бы пришло завтра, опять вернуться к этому. Потому что там такая, я называю это ртуть в кадре, такая ртуть переливается от смеха к слезам, не знаю, до сих пор помню, хотя уже прошло года 2-3 наверно. Вот такие роли готов писать круглосуточно.
Ведущий: Уважаете Скорсезе как режиссёра?
Гость: Да. Я к сожалению, не знаю наше кино сейчас, кто там. Имена есть, которые тебе иногда по телевизору говорят, наверняка же есть у нас какие-то потрясающие ребята, которые делают классное кино, наверное. А, к сожалению, мы не знаем имен, потому что про прокат, как и всё остальное, всю эстраду, по радио узнаем. Я иногда на машине езжу, и там много-много всяких программ, редко где услышишь русскую песню, а если услышишь, то лучше бы её не слышать, всё иноземная музыка, что говорить. По поводу нашего кино. Наверное, если был бы прокат, мы уже подсели на этот наркотик этих блокбастеров, триллеров и всего остального. Уже сидим, нам уже хочется это посмотреть. Я не сомневаюсь, что есть наше кино и будет, никуда оно не денется, наверняка будут всплески и всё остальное, и свои Оскары.
Об «отмене» культуры России и Белоруссии
Ведущий: Вот об этом следующий наш вопрос, вы уже сами предваряете его, мир сейчас отменил в кавычках, но по факту так и получается, отменил культуру двух наших и ваших стран, России и Белоруссии. Какие у вас прогнозы относительно всей этой ситуации, культуру окончательно закроют или всё-таки придётся договариваться, что будет с кино?
Гость: По поводу культуры, я не знаю, как можно отменить воздух, как можно отменить небо, как можно отменить землю, текущую реку. Если Толстой – это гениально, если Пушкин – это супер гениально, если Василий Быков – это гениальный писатель, не представляю вообще нашу литературу Великой Отечественной войны без того же Василия Быкова, это нельзя отменить, это все равно будет. Надеюсь, что, поскольку это под запретом, наверное, сейчас в каких-то странах, тем больше интерес будет проявляться. Я надеюсь, потому как без нашей культуры, без наших Чайковского, Мусоргского, Глинки, Свиридова, без наших Плисецкой, Нуриева, как может существовать культура? Это временная дурь, она пройдёт, потому что глупость совершенно. Будем надеяться, что всё вернётся на круги своя, может быть будет даже лучше. Нет, без нас я не представляю. Как можно отменить Маркеса, Беля, Стендаля?Почему? Не хочешь ты его читать, смотреть, – не смотри, не читай, а я буду, потому что мне это интересно.
Ведущий: Под одеялом.
Гость: Да. Как в свое время сказал по этому поводу Набоков, знаешь эту историю, когда его спросили: какой самый гениальный роман русской литературы? Он сказал: «Анна Каренина»…«А пожалуй, и не только русской».
О пунктуальности актера (юмор)
Ведущий: Хорошо ответил. Вы, Владимир Владимирович, человек с юмором, вспомните какой-нибудь смешной, забавный случай в вашей работе.
Гость: Забавный случай… Я никогда не опаздываю.
Ведущий: Это мы знаем.
Гость: Не опаздываю, я приеду раньше. У меня есть мой бывший однокурсник, мой друг, работал на «Мосфильме» режиссером дубляжа, который тоже никогда не опаздывает. Он звонит мне: «слушай, Антоник, короче говоря, во вторник встречаемся в 10, главная роль, будешь писать». Я говорю: «Хорошо, договорились. Приходит вторник, половина десятого, я уже на «Мосфильме» у павильона, знаю, что он где-то в это время приезжает. Я выкуриваю одну сигарету, уже четвертую, его нет, без пяти десять – его нет. Что ж такое, может с машиной что-нибудь. Я звоню ему, говорю: «Леня, ты где?» – «В бассейне». Я говорю: «Как в бассейне?! А дубляж? Мы же договорились во вторник». – «Так это в следующий вторник». В общем, я так рано на работу никогда не приезжал, за неделю!
Ведущий: Самый ответственный работник русского дубляжа.
Гость: Это не про работу, а про такие курьезы. Замечательная еще была история: мы писали раньше закадровый текст вчетвером-впятером. Сидим в студии, пришел один артист, не буду его называть, сел рядом, а писали все вместе, говорили, кто-то одну реплику, вторую, доходит до него. Режиссер сидит, он молчит: «Леша, в чем дело, почему молчишь?» Он заплетающимся голосом – «Давайте еще разочек». Опять моя реплика, еще, доходит до него. «Леша, в чем дело?! Почему молчишь?» – «Сейчас, давайте еще разок». Еще раз, моя реплика, доходит до него: «Леша!» А он в таком состоянии, еле выговаривает (Видимо, пьян. Прим. редакции): «Здесь надо сокращать». Потому что он посмотрел глазами текст и понимает, что он не выговорит его никогда.
Обращение к поклонникам
Ведущий: У вас кстати есть возможность передать привет всем вашим поклонникам, а их в кино, дубляже, анимации и компьютерных играх ой как немало. Воспользуйтесь, пожалуйста.
Гость: Я пожелаю вам хорошего кино, чтобы вы уходили, посмотрев фильм, и не жалели о потерянном времени, а думали: эх, ещё бы, ещё. Чтобы у вас было всегда хорошее настроение, я желаю вам мира, добра, любви, а я постараюсь вас не разочаровать, и чтобы вы, смотря фильм, забывали о моем голосе и участии, а смотрели просто хорошее, классное кино. И я надеюсь, наше кино тоже принесёт вам массу удовольствия. Люблю, ценю, люблю людей, вообще люблю людей, люблю, вы замечательные все.
Царь Леонид из «300 спартанцев»
Ведущий: И напоследок скажите что-нибудь в манере любого из ваших героев.
Гость, говрит в манере Царя Леонида (Джерард Батлер) из «300 спартанцев»: Это вам не что-нибудь, это «Рексквер»! Это «Рексквер»!!!
Ведущий: Это «300 спартанцев».
Гость: Это Спарта! Это «Рексквер»!
Ведущий: Браво, Владимир Владимирович! Нет слов как здорово. Я смотрел этот фильм и, естественно, с вашей озвучкой. Спасибо за уделённое время, спасибо за ваш талант и оптимизм.
Гость: Спасибо!
Ведущий: В подкасте «Рексквер» «PRO Озвучку» был Владимир Антоник. Друзья, подписывайтесь, пишите ваши комментарии.
Гость: Всего вам доброго! Храни вас всех Бог!
Ведущий: Спасибо!
Гость: Пока-пока! Слушайте и смотрите «PRO ОЗВУЧКУ» на всех популярных подкаст-платформах:
https://music.yandex.ru/album/22558143https://vk.com/recsquare
https://podcasts.apple.com/us/podcast/pro-озвучку/id1..
ПОДКАСТЫ PROОЗВУЧКУ – интервью с законодателями моды в производстве профессионального аудио: мастерами художественного слова, известными актерами дубляжа, рекламщиками, режиссёрами озвучки, артистами кино и театра.
