Кулагин Леонид. Интервью для «Рексквер»
7 июня Народный артист РСФСР Леонид Николаевич Кулагин отмечает юбилей – 80 лет. Цифра, конечно, внушительная. Но мы знаем, что наш любимый артист, друг и партнёр никогда за лаврами не бегал и сейчас уж точно почивать на них не собирается. Поэтому накануне юбилея мы поговорили с ним о работе. А она у него разнообразная – это и театр, и аудиокниги, и реклама, куда без неё… Но обо всём по порядку.
- Леонид Николаевич, ещё в марте вы с Владимиром Стекловым выходили на сцену в спектакле «Фальшивая нота». Когда откроют театры, спектакль возобновится?
- Да, есть уже кое-какие сообщения об этом от наших продюсеров. Есть приглашения в разные города. Вряд ли он возобновится в Москве по одной простой причине – Москва уже перенасыщена этим спектаклем. Потому что он идёт в театре Вахтангова, приезжал ленинградский театр, тоже его показывал. Поэтому надеюсь, если с нами ничего за этот период не случится, спектакль будет жить.
- Будем на это надеяться! А пока поговорим о прекрасном, о поэзии. Леонид Николаевич, кто и когда первым обнаружил, что вы хорошо читаете стихи?
- Это странное дело, я не любил поэзию. В детстве я никогда не читал стихов, никогда. Первый мой опыт чтения случился уже в старших классах. По литературе нам задали выучить стихотворение Маяковского «Товарищу Нетте, пароходу и человеку». Ну я выучил, меня вызвали. А там первые строки такие: «Я недаром вздрогнул. Не загробный вздор. В порт, горящий, как расплавленное лето, разворачивался и входил товарищ "Теодор Нетте"». И я так заорал слова «я недаром вздрогнул», что весь класс вздрогнул от ужаса и стал дико смеяться. Второй мой опыт был совершенно несчастным. Нам задали стихотворение про Сталина. Не могу сказать, что я был такой многопонимающий юноша, что мне Сталин не нравился. Нет, Сталин – это было наше всё. Но по какой-то причине стихотворение я не выучил. И по закону подлости меня вызвали к доске, памятуя, видимо, о моём прекрасном прочтении стихов про Нетте. Я честно сказал, что не выучил. И получил кол. Долго готовился к тому, как сообщить об этом отцу. Заранее встал в угол между печкой и стенкой, полились у меня слёзы, я готовился. Уже тогда задатки актёрские стали проявляться. Рыдал, рыдал, а отец всё не приходил. А когда наконец он пришёл, все слёзы высохли. Я наделся его разжалобить, но не разжалобил, получил ремнём. Вот такой у меня печальный опыт чтения стихов. С тех пор я их и не любил.
- И как удалось преодолеть эту нелюбовь?
- Как ни странно, человеком, который меня вернул к публичному чтению стихов, был Саша Татаринцев. Я пришёл в студию, и он мне дал стихотворение, кажется, Эдуарда Асадова. Я прочитал, а он положил музыку на запись и выложил её в сеть. Вот с тех пор это и пошло – что якобы я хорошо читаю стихи. Ну а потом я стал этим заниматься, появились выступления, творческие вечера со стихами. Кончилось всё тем, что я «Моцарта и Сальери» публично читал…
- Ну а сейчас эту вашу способность активно используют рекламщики…
- Я бы не сказал, что активно, можно было бы и поактивней использовать… Бывают, кстати, заказчики, которые начинают ещё и учить как надо читать. Не мне вам рассказывать. И самое чудовищное: это живое творчество, а тебе говорят, что нужно уложиться в 57 секунд. Ну и начинаешь укладываться… Приходится подчиняться. Я привык подчиняться не то что бы заказчику, а человеку, который предложил мне определённую задачу.
- А вы не хотели бы взять учеников и передать им секреты мастерства?
- Нет, никогда не лежала у меня душа к этому делу. Знаете, есть высказывание: «Когда человек не умеет, он начинает учить». Даже когда я ставлю спектакль, мне как-то не очень удобно учить артиста. Ты его пригласил, ты дал ему роль, тогда, значит, ему верить надо. Поправить можно, подсказать что-то можно. Поэтому я такой актёрский режиссёр, не волевой, который заставляет делать так и больше никак. Только союз режиссёра и актёра будет приносить плоды.
- Ну хорошо, передавать опыт вы не хотите. Но аудиокниги для нас вы обещаете читать?
- Да, конечно.
- А с чего для вас начались аудиокниги?
- Есть прекрасный режиссёр – Елена Резникова. Она работала когда-то на фирме «Мелодия», записывала на грампластинках аудиоспектакли. Мне кажется, она была одной из первых, кто начал записывать аудиокниги. Вот когда-то очень давно она и пригласила меня на запись. По-моему, аудиокнига называлась «Жизнь Иисуса» – мы читали Священное Писание. Это не художественное слово, это нечто совсем другое. А Елена Резникова очень скрупулёзный, очень дотошный человек, она часто поправляла артистов, в том числе даже в тональности звучания их голосов. И удивительное дело – я писался без дублей, практически сразу, от начала и до конца. Что-то она во мне услышала, какой-то мой внутренний голос, звучание, которое не требовало поправок. Для меня это было открытием, мы потом много всего с ней записали – Екклесиаст, Евангелие от Луки, Закон Божий... И случилось так, что одну из этих записей услышали люди из храма Софии Премудрости Божией, того, что на Софийской набережной. Они предложили мне прочитать художественную литературу – это был роман Ивана Шмелёва «Пути небесные». Вот так всё началось, и я очень это дело полюбил.
- Леонид Николаевич, а когда в вашу профессиональную жизнь вошла реклама?
- Опять я должен рассказать про Александра Татаринцева. До него я не занимался рекламой. Помню когда-то очень давно, когда на телевидении стала появляться реклама и назойливо разрывать любые фильмы и программы, был, видимо, обзвон всех более или менее известных актёров на тему «Могли ли вы принять участие в рекламе?». Я тогда сказал: «Нет». У меня спросили: «И никогда это желание у вас не возникнет?». Я сказал: «Никогда». С тех пор ни разу мне не звонили с телевидения по поводу рекламы. Ну а сейчас, что греха таить – в жизни каждого актёра наступает такой период, когда нет приглашений, нет работы. Извините, а жить-то надо на что-то. У Саши я сделал первую уступку в сторону рекламы, и в общем-то об этом не жалею, потому что дело это тоже нужное.
- И наш традиционный вопрос: чего вы никогда не стали бы озвучивать?
- Даже не знаю… Могу в ответ сказать только какие-то громкие слова: всё, что противоречит закону и моим ощущениям от жизни. Призывы к какому-то злу. Политика не должна вообще входить в сферу моей деятельности – ни за, ни против, ни в каком виде. А вообще надо прислушиваться к голосу совести: тебе не стыдно будет это говорить? Если не стыдно, значит, ты бесстыдный человек, ну тогда давай… Если хотя бы остатки совести есть, значит, ты не будешь делать того, что противоречит элементарной человечности.
- Леонид Николаевич, мы от всей души желаем вам только хороших заказчиков. А ещё – новых театральных проектов, талантливых стихов и аудиокниг. Большое спасибо за интервью!
